Едва Валера растянулся на ложе, его веки отяжелели и он мирно засопел. Дядя Гриша поулыбался и отправился обратно на кухню, где Николай Егорович подогревал на печке чай.
– Что это с парнем? – сразу спросил хозяин.
– Душа у него больная, – буркнул в ответ гость, возясь с заваркой.
– Мда-а-а, – протянул Григорий. – Замотала жизнь городская?
– Убивает она его, вот что! – пояснил Николай.
Наутро они, позавтракав и немного подправив здоровье после вчерашнего, засобирались к реке. Солнце уже разгоралось и утренний клев, надо думать, давно прошел, но мужиков это нисколько не волновало ибо шли рыбачить они для удовольствия, а не ради наживы.
Валере вручили спиннинг и он, впервые за пару десятков лет (рыбачить приходилось только в далеком детстве) с азартом уставился на поплавок, ожидая поклевки. Дядя Гриша степенно расставив три удочки сел неподалеку, а Николай Егорович взялся разводить костерок. На дружеский подкол, что с такими повадками можно остаться без рыбы он смеялся и выражал надежду, что друзья с ним поделятся.
Сначала Валере не везло. Григорий в пяти метрах от него вытянул уже три рыбки. В названиях их парень не разбирался, но ему жутко хотелось изловить хоть одну! Но вот поплавок на поверхности вздрогнул и внезапно ушел под воду. Валерий сперва испуганно замер, а потом взялся неловко подсекать. Над гладью мелькнуло серебристое тельце и он, боясь, что улов сорвется, сильно махнул удилищем к берегу. Рыбка пронеслась над головой Николая Егоровича, чуть не сбив с того бейсболку и шлепнулась в густую траву. Валерий сорвался с места и с радостным криком плюхнулся рядом на колени, вытаскивая добычу. Мужики подошли поглядеть:
– Ты смотри, плотву изловил! – старательно изобразили они удивление, умолчав, что этой-то рыбы тут как раз и полно.
Валера, как мальчишка, улыбался, бросая свою часть улова в ведерко с водой. Схватив удочку, он мгновенно уселся на прежнее, счастливое место и снова напряженно замер. К полудню они наловили штук двадцать всякой разной рыбешки. Самая крупная была размером с ладонь и досталась, к превеликой зависти парня, Николаю Егоровичу. Им же на костре была изготовлена уха и чай, а из под полы извлечена фляжка с неизменным коньяком. Все приложились перед едой и разговор пошел совсем весело и непринужденно.