Вместо этого Анна налегла на горячительные напитки. К началу оргии ей уже море было по колено.
– А мне нравится эта красивая евреечка! – указал на Анну один из спонсоров, владелец сети бензоколонок (внешне – кривоногий боров).
В Анне не было и капли еврейской крови, но доказывать это было, конечно, бессмысленно. «Спасибо, хоть негритоской не назвал,» – подумала Анна.
Наутро она чувствовала себя выжатой досуха, оплеванной, поруганной и оскверненной.
Вернувшись в свою квартиру, она осушила полстакана коньяку, взяла лезвие безопасной бритвы и, зажмурившись, несколько раз полоснула с силой по запястью левой руки. После чего упала ничком на диван и вырубилась.
…Очнулась через несколько минут. Левая рука была в крови. Анну заколотила нервная дрожь. Не без содрогания она рассмотрела свое кровоточащее запястье. Порезы были довольно глубокими. В них можно было разглядеть толстые синие вены. Вены задеты не были.
Анна перетянула запястье полотенцем и поплелась в ванную, искать в аптечке йод и бинты.
На следующий день ей позвонил Серж, она обложила его «трехэтажным» матом и бросила трубку.
В течение месяца она не отвечала на телефонные звонки, а вечерами торчала дома у мачехи, ибо старая ведьма все же была не так омерзительна, как сутенер Серж.
В двадцать лет у Анны прямо на лекции случился острый приступ аппендицита, и из университета ее на «скорой» увезли прямиком на операционный стол.
Ее лечащего врача звали Мишей. Он был женат, имел ребенка. Красотой отнюдь не блистал. Но он влюбился в Анну по-настоящему, и она это почувствовала. Женщины всегда чувствуют такие вещи.
Через два месяца умер отец. От сердечного приступа. Анна ощутила себя абсолютно, чудовищно одинокой в этом мире… А Миша продолжал ей звонить, приходить в гости, часто с цветами (Анна подозревала, что это цветы от благодарных пациентов, ибо не такой высокой была Мишина зарплата, чтобы он мог позволить себе покупать на нее цветы).
Миша уже поговаривал о том, что стоит ей лишь дать согласие стать его женой, он тут же, немедленно (!) разведется с супругой… И Анна действительно начала подумывать, что, возможно, у них с Мишей что-то и получится…
Но однажды вечером к ней явилась Мишина жена с ребенком. Удивительно, но она не устраивала истерик. Она просто смотрела на Анну, худенькая, невзрачная женщина, просто тихо говорила о том, как счастливо они с Мишей жили до ее, Анны, появления… а теперь ее сын лишится отца («А мальчик-то в чем виноват?»)