«И только-то?» – раздался в мозгу Дэна насмешливый голос бабушки…
* * *
6.
Гуляя с ним по весенней роще, любуясь проклевывающейся из земли травкой и золотистыми веснушками мать-и-мачехи, и покрывающимися желтой пыльцой мохнатыми цветами вербы (в северных краях верба первой реагирует на наступление весны), и рассеянно вслушиваясь в его болтовню, она то и дело ловила себя на желании остановиться, повернуться к нему лицом и сказать: «Не пей, Иванушка, из этой лужицы, оставь, милый, не пей… отравишься.»
Но «Иванушке» хотелось испить именно этой «водицы».
(-Парень не слишком умен, – презрительно скривил губы Иевлев, рассматривая проект и эскизы своего будущего особняка, – Отдал чертежи… Я же запросто могу ими теперь воспользоваться, при этом не заплатив ему ни гроша!
– Почему бы так и не сделать? – лениво поинтересовалась Анна. На самом деле ей хотелось впиться ногтями в жирные щеки Станислава Сергеевича. Так, чтобы выступила кровь. Разодрать ему губы. Выдрать остатки его шевелюры… и напоследок носком туфли врезать прямо между кривых, волосатых ног.
Но она усмехнулась и поинтересовалась, почему же он не обманул доверчивого шведа. Доверчивого… потому, что парню просто в силу порядочности не пришло подобное в голову. Не в силу глупости, а в силу порядочности…
Иевлев ухмыльнулся. Он всегда ухмылялся. Применительно к этой гримасе как нельзя более точно подходило определение «ухмылка». Не усмешка, а ухмылка. Грязная, причем.
– Он тебе не понравился, лапуля?
Анна фыркнула. Если ее и научила чему-то жизнь, так быть хорошей актрисой. А, может, она талантом этим обладала изначально… Порой ее спрашивали, отчего она со своими внешними данными не подалась в артистки. «Оттого же, отчего не подалась и на конкурс красоты», отвечала она. Тем упрямцам, которые хотели знать, почему она не принимала участия ни в одном конкурсе красоты (с ее-то внешними данными!), Анна отвечала, что смотр племенных кобылиц (где она одна из кобыл) ее не привлекает. На деле причина была в другом… но об этом Анна предпочитала не распространяться.
– Не люблю мажорных мальчиков, – сказала Анна Иевлеву, – Не люблю самодовольны- самцов. И потом, – она сделала паузу, – Он заставил меня заплатить за кофе. Представляешь? Я хотела уйти, не заплатив, а он остановил меня и сказал: «Почему вы не заплатили за кофе, девушка? Я, что ли, должен за вас платить?»