), он осмелился предложить ей поужинать вместе, в любой день, когда ей будет удобно. На немедленное согласие он не рассчитывал… и правильно сделал.
– Мне очень жаль, – мягко сказала Анна (при этом во взгляде ее действительно мелькнуло нечто, похожее на сожаление), – Но вряд ли у меня будет свободное время…
– Мне тоже жаль, – вполне искренне сказал Дэннис, – Но, может, вы все-таки оставите мне номер своего телефона?
Несколько секунд Анна смотрела на него, как Дэннису показалось, изучающе… потом улыбнулась.
– Не сочтите это бестактным… но почему – Дэннис Ларсен? Говорите вы по-русски свободно, без малейшего акцента… Может, и есть в вашей внешности нечто скандинавское, то это кажется мне, скорее всего, потому что у вас скандинавское имя…
– Мои предки были шведами, – пояснил Дэннис, – В прошлом веке занесла их нелегкая в Россию… здесь они корни и пустили.
– Теперь ясно, – кивнула Анна.
– Так как насчет номера телефона? – напомнил Дэн.
Она прищурилась.
– Может, лучше вы к нам? – и снова – обезоруживающая улыбка, – Оставьте мне свою «визитку» и, возможно, как-нибудь дождливым вечером, когда мне будет особенно одиноко, я вам позвоню, чтобы услышать ваш бархатный баритон…
Откровенная насмешка… или все-таки кокетство? Так или иначе Дэннис протянул ей свою «визитку», от руки приписав номер домашнего телефона. Чем черт не шутит?
Анна мило поблагодарила и, забрав папку с чертежами, поднялась из-за стола.
– Приятно было встретиться с вами, Дэннис… Кстати, Иевлев просил передать, что в ближайшее время свяжется с вами лично для того, чтобы обсудить деловую сторону соглашения. До свидания.
– До свидания, – как человек воспитанный, Дэннис тоже привстал из-за стола.
И, лишь проводив взглядом ее тонкую, изящную фигурку, он осознал, что платить за ее кофе придется ему…
Что, впрочем, не вызвало у Дэнниса особого огорчения.
* * *
3.
Войдя в свою квартиру (однокомнатную «хрущевку», перешедшую к ней от бабушки), она первым делом скинула туфли. Чертовы узкие туфли на высоком каблуке. Всякий раз, надевая подобную обувь, она себя ощущала кем-то вроде андерсеновской русалочки, вышедшей на сушу и за пару стройных ножек вместо хвоста расплачивающейся страшной болью в ступнях при каждом шаге.
Сняв туфли, Анна сбросила с себя жакет, затем юбку и, наконец, блузку. Все повесила на «плечики» и убрала в шкаф.