Но, к его изумлению, слова словно отскакивали от девочки, не оказывая никакого эффекта. Она продолжала заботиться о матери, её улыбка не угасала.
"Мама, помнишь ту историю, которую ты мне рассказывала? О том, как даже в самые тёмные времена нужно верить в чудеса? Я верю, мама. Я знаю, что всё будет хорошо."
Умбра почувствовал, как его сущность содрогнулась. Он никогда не сталкивался с подобной стойкостью, с такой непоколебимой добротой.
"Невозможно," прошипел он. "Никто не может противостоять моему влиянию!"
Он удвоил свои усилия, пытаясь пробиться сквозь невидимый барьер, окружавший девочку. Но чем сильнее он давил, тем ярче, казалось, светилась её душа.
Наконец, истощённый и сбитый с толку, Умбра отступил. Он выскользнул из дома, чувствуя себя странно опустошённым. Впервые за многие века он испытывал не триумф, а замешательство.
Паря над сонным городом, Умбра не мог перестать думать о девочке и её непостижимой силе духа. "Что это было?" размышлял он. "Как обычный ребёнок смог противостоять мне? И почему… почему я чувствую себя так странно?"
Он посмотрел на небо, где первые лучи рассвета начинали разгонять ночную тьму. Пора было возвращаться в призрачный мир, но Умбра медлил, его взгляд всё ещё был прикован к маленькому обветшалому дому.
"Я вернусь," прошептал он. "Я разгадаю эту загадку. Никто не может противостоять тьме вечно."
С этими мыслями Умбра растворился в утреннем тумане, оставляя позади город, который впервые за долгое время не погрузился полностью во мрак отчаяния. В воздухе витало что-то новое, что-то, чего призрак ещё не мог понять, но что уже начало менять его сущность, закладывая основу для грядущих перемен.
Глава 2. Шёпот Теней и Мяуканье Надежды
Первые лучи рассвета едва пробивались сквозь потрёпанные занавески, когда Лили открыла глаза. Тишина дома нарушалась лишь тихим посапыванием её младших братьев и сестёр. Девочка бесшумно выскользнула из-под одеяла, её босые ноги умело лавировали между скрипучими половицами.
На кухне Лили привычно взялась за приготовление завтрака. Её руки двигались с уверенностью, которая казалась несвойственной двенадцатилетнему ребёнку. Она нарезала последний кусок хлеба, стараясь сделать ломтики потоньше, чтобы хватило на всех.
"Может, сегодня маме станет лучше," прошептала Лили себе под нос, разливая по чашкам остатки молока.