Уроки фортепиано – теперь с прибывшим из Бельгии учителем, который хлестал линейкой по непослушным пальцам своих учеников, – превратились для Элизы в ежедневную пытку. А еще девушка посещала академию бальных танцев, и по наущению преподавателя академии мисс Роза заставляла Элизу часами ходить с книгой на голове, чтобы выработать прямую осанку. Элиза делала все уроки, сидела за фортепиано и ходила прямая как свечка с книгой на голове, но по ночам босиком проскальзывала во двор для слуг, и рассвет нередко заставал ее спящей на тюфяке в обнимку с няней Фресией.
Через два года после наводнения все переменилось к лучшему: страна наслаждалась хорошим климатом, политической стабильностью и экономическим благосостоянием. Чилийцы совсем потеряли покой: они привыкли терпеть лишения, и великое процветание воспринималось как предвестье еще более великой беды. Ко всему прочему на севере обнаружили богатые залежи золота и серебра. Во время конкисты, когда испанцы бродили по Америке в поисках этих металлов и забирали все, что находили по пути, Чили считали задницей мира, потому что в сравнении с богатством остальной части континента этому краю было почти нечего предложить. Тяжелый переход через исполинские горы и безжизненную северную пустошь изгонял из сердец конкистадоров всякую страсть к наживе, а если что и оставалось, то встречи с неистовыми индейцами быстро заставляли испанцев пожалеть о своей алчности. Нищие, изможденные командиры проклинали эту землю, где им не оставалось ничего иного, кроме как водрузить свои знамена и умереть, – ведь бесславное возвращение было еще хуже. Богатые жилы, оставшиеся невидимыми для жадных взоров испанских солдат, но появившиеся словно по волшебству спустя триста лет, стали нежданной наградой для их потомков. Многие внезапно разбогатели, в промышленности и торговле тоже появился шанс сколотить состояние. Старая земельная аристократия, веками стоявшая у руля, ощутила угрозу для своих привилегий, а презрение к новоиспеченным богатеям сделалось знаком особой гордости.
Один из таких нуворишей влюбился в Паулину, старшую дочь Агустина дель Валье. Звали этого человека Фелисиано Родригес де Санта-Крус, он в считаные годы нажил капитал благодаря золотой жиле, которую разрабатывал на пару со своим братом. О происхождении их было известно немного, разве только ходили слухи, что предки их были обращенными евреями, а звучную христианскую фамилию взяли, чтобы обмануть инквизицию, и этого обстоятельства было более чем достаточно, чтобы высокомерная семья дель Валье дала Фелисиано решительную отставку. Джейкоб Тодд выделял Паулину из пяти дочерей дель Валье, потому что она своим дерзким веселым характером напоминала ему Розу. Девушка не стеснялась смеяться в открытую, что было совсем не похоже на улыбочки сестер, спрятанные за веерами и мантильями. Узнав, что отец семейства намерен заточить дочь в монастырь, дабы уберечь от любви, Джейкоб Тодд, позабыв всякую осторожность, решил помочь бедняжке. Прежде чем Паулину увезли из дома, англичанину удалось обмануть бдительность дуэний и обменяться с девушкой несколькими фразами наедине. Понимая, что времени на объяснения нет, Паулина вытащила из-под корсажа письмо, которое столько раз сгибали и перегибали, что оно уже походило на булыжник, и попросила доставить его возлюбленному. На следующий день отец отправил Паулину в долгое путешествие по ужасным дорогам – конечной целью был южный город Консепсьон на границе индейских резерваций: тамошние монахини сумеют вернуть заблудшей овце рассудок при помощи молитв и постов, а чтобы в зародыше пресечь мысли о бунте или бегстве, отец приказал обрить ей голову. Мать подобрала косы, уложила их в вышитый батистовый платок и отнесла в качестве подарка в церковь Богоматери, чтобы прихожанки сделали из волос парики для святых. А между тем Тодд не только сумел доставить письмо по назначению, но и выяснил у братьев Паулины точное местонахождение монастыря и передал эти сведения безутешному Фелисиано Родригесу де Санта-Крус. Благодарный влюбленный достал свои карманные часы на золотой цепочке и попытался вручить их вестнику его любви, но оскорбленный Тодд отказался.