– Кто велел разграбить город? – спросил он.
Все посмотрели друг на друга и покачали головой.
– Никто не мог приказать ничего подобного, – сказал Якеб. – Децимация – да: таков обычай. Но города уже сто лет никто не грабил!
Демир выругался и снова повернулся к городу. Потом до него дошло, что солдаты достигнут окраин раньше, чем Каприк успеет доскакать до них. А когда они начнут мародерствовать, их не остановит уже никто. И он, пришпорив коня, бросил его в галоп, не слушая испуганной брани подчиненных. Но темнота скоро заставила его сбавить скорость, чтобы конь не сломал ногу где-нибудь на пересеченной равнине. Прошло почти десять минут, прежде чем он догнал колонну. Его приветствовал измученный Каприк.
– Полковники говорят, что у них есть приказ разграбить город! – доложил он.
– Кто отдал приказ?
Каприк поморщился:
– Ты!
– Что?
– Все полковники получили приказ с твоей личной печатью, предписывающий грабить город.
– Нет, нет, нет, – выдохнул Демир, наблюдая, как мимо течет поток солдат с факелами и мушкетами, с примкнутыми штыками.
Лица одних были мрачными, другие явно радовались предстоящей ночной потехе. Но все шли выполнять приказ. Очевидно, отданный им самим. Он нащупал в кармане нужное стекло и приложил его к уху, чтобы порыться в своих воспоминаниях, отыскать ошибку.
Неужели он так плохо сформулировал одно из своих посланий? Или сказал что-то невпопад кому-то из секретарей? На ум ничего не шло, и это приводило его в ужас. Конечно, ошибки возможны и на самых надежных линиях связи, но в своих исследованиях он даже близко не сталкивался ни с чем подобным.
Надо непременно выяснить, что случилось, но первым делом – предотвратить надвигающийся кошмар. Он выбрал одного офицера из тех, кто проходил мимо, и указал на него:
– Эй, капитан, придержите своих людей!
Но капитан либо не услышал его слов, либо не обратил на них внимания.
Солдаты были настолько поглощены новой задачей, что даже не заметили Демира. Он пришпорил коня и подскакал ближе, жалея, что у него нет пистолета – надо бы выстрелить в воздух.
– Стой! – крикнул он. – Стой! Слушайте мой приказ, черт возьми!
Гнев боролся в нем с растущей паникой. Он протянул руку и пошевелил пальцами, мысленно подгребая к себе разбросанные осколки стекла, оставшиеся после битвы, и собирая их воедино. Сотни осколков поднялись в воздух и, точно капли ледяного дождя, зависли на месте, ожидая его мысленной команды. Но тут у Демира задергалось веко, и он застыл в нерешительности. Имеет ли он право убивать своих солдат, чтобы предотвратить катастрофу? Скольких придется убить, пока остальные не поймут, в чем дело? Он опустил руку. Осколки просыпались на землю, не замеченные солдатами.