Я стискиваю челюсти. Конечно, я это знаю. Откуда бы мне было этого не знать.
– Всё будет хорошо, сынок, не о чем беспокоиться. – Я и вида не подала.
– Я знаю, что могу на тебя рассчитывать. – Он оглядел меня с головы до ног.
Тёмно-синяя юбка почти до пола, лёгкие мокасины, просторная вязаная кофта, накинутая поверх блузки, – к вечеру холодает. И некрашеные волосы с обнажившейся сединой отрасли за время моего заточения, я завязываю их узлом и убираю в кичку, как он просит, и терпеть этого не могу.
– Я тебе принесу книгу, хочешь ещё чаю? – Он уже подходит к двери.
– Да-да, пожалуйста, принеси ещё чаю, попью с вареньем.
Это самое любимое время, пока он загружает в холодильник продукты, проверяет камеры и осматривает моё немудрёное жилище: я могу в одиночестве почитать книгу, глядя на догорающий закат.
Люди не умеют ценить то, чего им не довелось лишиться. Одиночество – это великий дар и благодать.
Он приносит чай, книгу, накидывает мне шаль на плечи и быстро уходит обратно, похлопав меня по плечу:
– Не скучай, я скоро.
Дверь за ним закрывается, мой взгляд скользит вниз, на ступеньки. Что это? Что там лежит? Я напрягаю глаза – на нижней ступеньке у самого края лежит маленькая канцелярская скрепка. Скрепка!
Наручник на длинной цепи, но всё равно мне не дотянуться, а даже если и дотянуться, две камеры смотрят на меня с разных сторон. Чёрт! Я отворачиваюсь от крыльца и утыкаюсь носом в книгу, не видя страниц. А через полчаса, когда все дела закончены, он садится рядом, и какое-то время мы просто находимся бок о бок. Я терплю его присутствие, я хочу его присутствия. И мне грустно, когда он встаёт и говорит:
– Мне пора, мам.
– Заскочишь в середине недели? – спрашиваю с надеждой.
– Постараюсь, но ты же знаешь, у меня много работы. – Он забирает у меня шаль.
– Знаю-знаю. – Жду, пока он отстегивает наручник, и мы двигаемся к дому.
Возле самого порога я оборачиваюсь, делая вид, что ищу что-то глазами.
– Что? – Он оборачивается тоже.
Я делаю ещё шаг, не глядя и спотыкаясь, падаю коленями на ступени, ударяюсь локтем…
– Мамочка! – Он тут же ко мне подскакивает. – Что ты? Что?
– Прости, просто не заметила, куда иду, хотела посмотреть, не оставила ли книгу на столе. – Я потираю ушибленный локоть.
Это откровенное враньё, но ничего лучше я не придумала.