Освальд. Извините, господин пастор, тут вы ошибаетесь.
Пастор Мандерс. Да? Я полагал, что вы вращались почти исключительно в кругу художников.
Освальд. Ну да.
Пастор Мандерс. И главным образом в кругу молодежи.
Освальд. И это так.
Пастор Мандерс. Но, я думаю, у большинства из них нет средств жениться и обзавестись домашним очагом.
Освальд. Да, у многих из них не хватает средств жениться, господин пастор.
Пастор Мандерс. Вот-вот, это-то я и говорю.
Освальд. Но это не мешает им иметь домашний очаг. И некоторые из них имеют настоящий и очень уютный домашний очаг.
Фру Алвинг, с напряженным вниманием следившая за разговором, молча кивает головой.
Пастор Мандерс. Я говорю не о холостом очаге. Под очагом я разумею семью, жизнь в лоне семьи, с женой и детьми.
Освальд. Да, или с детьми и с матерью своих детей.
Пастор Мандерс (вздрагивает, всплескивает руками). Но боже милосердный!
Освальд. Что?
Пастор Мандерс. Жить с матерью своих детей!
Освальд. А по-вашему, лучше бросить мать своих детей?
Пастор Мандерс. Так вы говорите о незаконных связях? О так называемых «диких» браках?
Освальд. Ничего особенно дикого я никогда не замечал в таких сожительствах.
Пастор Мандерс. Но возможно ли, чтобы сколько-нибудь воспитанный человек или молодая женщина согласились на такое сожительство, как бы у всех на виду?
Освальд. Да что же им делать? Бедный молодой художник, бедная молодая девушка… Жениться – дорого. Что же им остается делать?
Пастор Мандерс. Что им остается делать? А вот я вам скажу, господин Алвинг, что им делать. С самого начала держаться подальше друг от друга – вот что!
Освальд. Ну, такими речами вы не проймете молодых, горячих, страстно влюбленных людей.
Фру Алвинг. Разумеется, не проймете.
Пастор Мандерс (продолжая). И как это власти терпят подобные вещи! Допускают, что это творится открыто! (Останавливаясь перед фру Алвинг.) Ну вот, не имел ли я основания опасаться за вашего сына? В таких кругах, где безнравственность проявляется столь открыто, где она признается как бы в порядке вещей…
Освальд. Позвольте вам сказать, господин пастор. Я постоянно бывал по воскресеньям в двух-трех таких «неправильных» семьях…
Пастор Мандерс. И еще по воскресеньям!
Освальд. Тогда-то и надо развлечься. Но я ни разу не слыхал там ни единого неприличного выражения, не говоря уже о том, чтобы быть свидетелем чего-нибудь безнравственного. Нет, знаете, где и когда я наталкивался на безнравственность, бывая в кругах художников?