– Ты же сама этого хочешь, я вижу! – И Калиновский грубо потянул Еву. Его алчные губы впились в ее рот, не спрашивая разрешения. Стоя на обледеневшем крыльце на тонких шпильках, Ева почувствовала себя совсем беззащитной. Бокал с шампанским выскользнул из рук и звонко разлетелся на кусочки. Из ресторана доносилась бодрая музыка, происходящего снаружи никто не слышал.
Ева изо всех сил попыталась оттолкнуть Калиновского, но фотограф сжал ее еще крепче.
– Что, не нравится, когда тебя трогает настоящий мужчина? – Лицо Стаса дышало наглым возбуждением, рот был измазан Евиной красной помадой, бесцеремонная рука уверенно опустилась на грудь девушки.
– Нет! Пусти меня! – вскрикнула Ева.
– Дама же ясно сказала: «Нет!» – раздался незнакомый властный голос, и в эту секунду удар заставил Стаса выпустить добычу. Лишившись точки опоры, Ева потеряла равновесие. Чья-то сильная рука подхватила девушку, не дав упасть. Ева подняла голову: оценивающий взгляд холодных васильковых глаз разглядывал ее наряд.
Телефон назойливо подпрыгивал на прикроватной тумбочке. Наконец он соскользнул на пол, и вибрация прекратилась.
– Твою мать… Игнатьев, пять утра! – Никита Осадчий недовольно повернулся в постели.
– Кит, наконец-то! Я тебе пятнадцать сообщений отправил, а ты меня игноришь, – раздался из трубки жизнерадостный голос Валеры Игнатьева. – Ну не мог я ждать, пока у тебя настанет полдень. У меня офигенные новости.
– Ради которых ты будишь лучшего друга в долбаные пять утра?
– Именно. Расклад такой: Луневич продает свою долю.
– Какой Луневич? Какая еще доля? – сонно пробормотал Никита, но Игнатьева было не остановить.
– 49 % акций «Стрим.Ру» выставляются на продажу через три недели. Луневич сваливает на Кипр и избавляется от ненужных активов. Ты понимаешь, что это значит, Кит? Все, как мы мечтали еще в универе: общий бизнес, и никаких лишних людей у руля.
– А сам почему не выкупишь? Стал бы единоличным владельцем.
– А друг-миллиардер мне зачем? – рассмеялся Валера. – Да и потом, в прошлом месяце у меня было достаточно мелких расходов. Яхту купил. Вторую. Так что, Осадчий, пакуй чемоданы и вали из своего Сан-Франциско в наш славный город-герой. Ты вообще сколько времени дома не был? Даже на мою свадьбу не соизволил прилететь, друг называется.
– Да ты развелся через три месяца, толку-то…