Наконец-то узкая сельская дорога их вывела к деревенской развилке-рогатке, в центре которой стояла изба, вроде такая же, как и все остальные, но чем-то отличающаяся, кажущаяся более обжитой. Около неё уже толпились серые личности, что-то ожидая и нервно куря. Толян как свой, будто рыба в воде, сунув руки в карманы пиджака, подошёл к ним:
– Здравствуйте, граждане тунеядцы-шаромыжники, что не пущают вас? Это вы правильно звать не уме-е-е-те. – он зачем-то начал театрально заикаться, как будто кого-то передразнивал, – учитесь, сейчас всё будет!
Сложив руки лодочкой, громко крикнул:
– ДубрИдин! Лан Злата, Злата Ким! Сыр ту дживЭса? Яв дарИк.
На его призыв из покосившейся избы, придерживая дверь, чтоб не отвалилась, вышла молодая цыганка, нереально красивая. В принципе больше никогда в жизни Санёк столь красивых цыганских девушек не видел. Вьетнамские корни, смесь двух разных народов, жёлтого с чёрным, делали её красоту необычайно экзотичной. Раскосые глаза, жёлто-чёрная кожа, миниатюрная фигура… Ради таких, наверное, и устраивают войны. Чёрные, как смоль, волосы ниже пояса, полные абсолютной, изначальной красоты смуглые черты лица, стройное девичье тело, одетое в национальные разноцветные платья, молодая грудь, очерченная сквозь кофту, всё это наводило на мальчика столбняк.
«Шамаханская царица», – одна мысль крутилась в голове Шурика.
Вьетнамская цыганка с идеально ровной осанкой плавно подплыла к Толяну.
– Бахталэс, Толян, сыр ту дживЭса?
Сказочная принцесса встала прямо рядом с молодым человеком, и он замер, раскрыв рот, ошарашенный её красотой.
– Да я тут с другом, Злата Ким. Ну ты что застыл, давай лавэ! Что, Злата понравилась? – хитро спросил Толян, вогнав молодого приятеля в краску.
Санёк достал из заднего кармана джинс честно заработанные на разгрузке вагонов скомканные двадцать пять рублей и протянул красавице. Та, одарив его взглядом своих прекрасных чёрных раскосых глаз, которые не могли оставить спокойными ни одного мужчину на земле, поплыла-полетела над землёй дальше к скапливающейся толпе и собрала деньги.
Всё это действие происходило как в тумане и казалось, что Санёк очутился сказке, в кино. Революционные деревни, вьетнамцы, цыгане, мёртвые посёлки, восточная красавица, собирающая дань, всё это было нереально, ярко, будоражащее.