– Дяденьки милиционеры! Да из какого колодца? Я вагон разгружал, а хозяин с нами вот лимонадом расплатился, не надо меня оформлять, чес.слово!
Милиционеры внимательно осмотрели паренька:
– Да… На вылезшего из канализации не похож, не пахнет, – расстроенно сказал усатый, принюхиваясь, как гончая по ветру, – а ну, гражданин малолетний преступник, давай отсюда мухой, что встал у РОВД? Вали давай отседова, это тебе не музей, а объект стратегической важности!
Услышав команду, как и было сказано, мухой, подхватив неподъёмные палетки, словно невесомый эфир, Сашка со всех ног побежал, можно сказать полетел, в сторону дома. На дворе ночь, точнее уже ранее утро, транспорт ещё не ходил, поэтому он остатки дороги, то и дело вставая и переводя дыхание, упорно нёс упаковки лимонада на собственном горбу. И, надо сказать, таки донёс их, три продал в ближайшем комке, а одну оставил себе. Правда оказалось, что «Кола» с каким-то химическим приторным вкусом, кроме как цветом и этикеткой, она ничем не напоминала оригинал, а вдобавок от неё жутко разболелся живот…
*****
Адрес, который дал Толян, был очень странным, Шурик никогда не слыхал и даже представить себе не мог, что в его родном Ленинграде есть «Шестой тупик». По всей вероятности, место это находилось в самых что ни на есть захолустных злачных районах и барачных гетто. Единственным завзятым знатоком истории и географии города, которого знал Санёк, был его сосед снизу, дядя Кеша, по совместительству краевед и экскурсовод, колоритный высокий худой человек в берете, очках и старом поношенном плаще. Ничего другого не оставалось, как обратиться к нему с вопросом как, собственно, добраться до злополучного «Шестого тупика». На удачу дяде Кеше было некогда разбираться что да как, он спешил с нагрянувшим к нему московским родственником за пивом и на дачу, посему они просто подвезли Шурика куда-то в пригород, куда до этого его нога не ступала.
Местом, где краевед и его родственник высадили незадачливого исследователя заброшенных Богом уголков города Ленина, оказался частный сектор на окраине «Васьки», с деревянными избами, неприглядными лачугами, обитыми фанерой, вездесущими курами и залитыми помоями грунтовыми извилистыми улочками. Самое место для разного рода малин, отбросов общества и опустившихся слоёв населения, Горьковское «дно». Дядя Кеша лишь укоризненно посмотрел вслед Саньку, зло сплюнул и произнёс: