Потом, уже от официанта, я узнала, что, вообще-то, Саша не только шеф-повар, но и владелец ресторанчика.
Наконец, когда отец позвонил сообщить, что не сможет вернуться до вечера, а сестра проорала, что занята в онлайн-игре, я, собрав оставшихся родственников в одной комнате, рассказала, где работаю и с кем.
– Люцифер?! – бабушка ужаснулась и трижды перекрестилась.
– Да, ба, Люцифер, что в этом такого? Он испанец, да к тому же из светской семьи, может, для них подобное имя совершенно нормальное. – Я попыталась сгладить углы.
– Нехристи, – тихо пробурчала она.
– Саш, неужели тебе нравится работать секретаршей? Это как-то… ты ведь училась столько лет, а теперь все бросила и стала простым секретарем… – Мама не могла скрыть своего настороженного отношения.
– Мам, много ли мне принесла радости моя прежняя работа по специальности? Мы недавно чуть не умерли, и я просто решила сменить род деятельности. А тут как раз подвернулась возможность.
– Возможность?
– Да, на самом деле ты встречалась с моим работодателем…
– О чем ты говоришь? – мама даже заерзала в кресле.
– Помнишь блондина в больнице?
Она кивнула.
– Я слегка приврала в тот день. Он действительно ошибся палатой, когда искал друга, но был довольно любезен, и мы поболтали. Люц обмолвился о поисках секретаря, а я набралась наглости и предложила свою кандидатуру. Он провел со мной собеседование и позвал работать с ним. Я знала, на что иду. Что график очень загруженный, что будет много дел, и что по выходным тоже буду занята. Зато это прекрасная возможность попробовать что-то новое, поработать в крупной международной компании, в сфере информационных технологий, да еще и с иностранцем-начальником. Просто пожелайте мне удачи, пожалуйста. – Закончила я с нажимом.
– Тебе не нужна удача, у тебя и так все получится. – Мама встала, подошла ко мне, стоявшей у стены, и обняла.
Дедушка только спросил, все ли мне нравится, и когда получил утвердительный кивок, сказал:
– Ну вот и все, раз нравится, работай на здоровье. Нечего себя мучить.
Бабушка опять проворчала что-то про иностранных нехристей, но громко спросила совсем о другом:
– Платят-то хоть хорошо?
– Вполне, я буду получать больше, чем на предыдущей работе, – улыбнулась я, но цифры озвучивать не стала.
На этом, кажется, вопрос был закрыт. И день кончился вполне приемлемо, учитывая, что его остаток я провела с семьей. Вот только на следующий все вернулось на круги своя. С самого утра сестра закатила маме истерику. Повод оказался стандартным – борьба за свои права. Все то у нас Олесю принижают и угнетают. Давление на ребенка выражалось в просьбе мамы, наконец убрать за собой гору грязной посуды, которую Олеся накопила за несколько дней у себя в комнате. После того как мама пригрозила лишить ее денег на карманные расходы, начался новый виток обвинений. И насилие над ней финансовое, и принуждение к незаконному детскому труду, защиты детей на нас нет! Мне было бы смешно от этого циркового представления, если бы бабушка тихонько не поддакивала и не упрекала маму в том, какая из нее плохая мать, а Олеся своими криками не довела маму до слез. Отец даже не пытался вмешаться, а когда я наконец не выдержала, подошла и наорала на эту великовозрастную эгоистичную идиотку, наоборот, грубо высказал, что я не имею права так разговаривать с сестрой. Пришлось заткнуться, чтобы ситуация не превратилась в огромный скандал, но внутри все кипело и клокотало от бессильной ярости, от злобы на себя, на всех вокруг за несправедливость, за то, что никак не могу защитить дорогого человека от боли.