И я за эти две минуты могу не добежать. Надо подойти ближе.
Черт с ним, ничего этот оборотень не услышит! Перед ним молодая женщина в голубом блио и с сиськами. Да не слушает он сейчас ничего, кроме того, что между ног висит!
Тихо-тихо, медленно-медленно я переставил одну ногу. Потом вторую. Опять. И опять.
Среди ветвей мелькнуло голубое – платье де Бов. Я перебросил кинжал в левую руку и вытер вспотевшую ладонь.
– …мощи святого Амвросия. Идем, дочь моя, я тебе покажу.
Какого дьявола?! Она не пойдет! Де Бов, твою мать!
Если бы передо мной были не чахлые кустики, а нормальное дерево, я бы побился об него головой. Эта идиотка согласилась! Прощебетала что-то умильное и заковыляла прочь, голубое платье просвечивало сквозь заросли. Хотя бы за оборотнем, а не перед ним. Может, отпрыгнет, если сукин сын вырубить ее попытается. Хотя кто там отпрыгнет. Хромая де Бов? А свиньи летают.
Ну куда ж ты, чтоб тебе пусто было, прешься, дурында?!
Я нырнул в высокую траву и на карачках переполз поляну. Разбойники немытые могут – и я смогу.
Дальше пошло легче. Я скакал от дерева к дереву, как легконогая, мать ее, лань. Не приближаясь к ведьме и не удаляясь. Держал дистанцию. И даже не успел толком запыхаться, когда де Бов завопила: «Марк!», – и я ломанулся через кусты, не разбирая дороги. По поляне катался рычащий и визжащий клубок. Я примерился, ухватил за голубое, выдернул из клубка де Бов, оскаленную и расхристанную, и отбросил в сторону.
Говорил же!
Оборотень зыркнул на меня мутными, налитыми кровью глазами, заурчал и прыгнул. Сукин сын был чертовски быстрым. Увернуться я не успел. Он врезался в меня, как пущенный из требушета камень. Оборотень рычал и лязгал зубами, хрипел и давил так, будто уже меня собирался девства лишить. Кинжал вылетел из рук, я вцепился в проклятую тварь и держал ее, не давая вгрызться мне в лицо. Изо рта у оборотня несло падалью.
– Отбрось его! Я не могу попасть! Отбрось!
Я уперся ногами в твердый живот, напрягся и брыкнул, как кобылица необъезженная. Оборотень взлетел в воздух, кувыркнулся и тяжело шлепнулся в траву, лицо у него вытянулось, из-под вздернувшихся губ встопорщились желтые неровные клыки.
– Арргха! – рванул он когтями дерн. – Рррры!
Да кто бы спорил.
Надо мной что-то пронеслось, пыхнув в лицо горячим воздухом, оборотень взвизгнул, метнулся в сторону и полыхнул зеленым огнем – вместе с приличным куском поляны. Я как был, на заднице, резво пополз назад, не сводя взгляда с пламени, в котором метался и визжал получеловек-полуволк.