Любимыми уроками начальной школы быстро стали чтение и физкультура. Ни тогда, ни позже одаренным спортсменом я не был. Но мне всегда было близко чувство команды, ответственности за коллектив. Здесь, на площадке, находили применение моим лидерским способностям. Во дворе мы играли летом в футбол, зимой – в хоккей. В школьной программе добавились волейбол и баскетбол. Именно командные игры нравились мне больше всего. Ощущение того, что я часть единой группы, что от моих действий зависит даже не судьба игры, а честь команды, вбрасывает адреналин в мои сосуды, и мне уже классно! Вот я стою полузащитником, и прикрываю ворота от врага, и ощущаю кайф! И поэтому я всегда с таким азартом бегаю, машу руками, кричу:
– Сашка, давай-давай, обходи!
Или:
– Давай, Серега, сюда, давай, пасуй!
Я почти всегда стоял на защите. Но это меня никогда не смущало, наоборот, в ходе матча меня обычно как‑то колбасило, словно подбрасывало изнутри. Удовольствие во время игры приходит от движения, от попыток что‑то сделать, от ощущения стремительности момента. Я и сейчас напитываюсь этими ощущениями, когда играю в футбол, – искрящееся чувство момента, сильная поддержка игроков, командное единство. На игровом поле будто бы создается еще одно – энергетическое, эмоциональное. За этим куражом я и записался в наш детский хоккейный клуб.
Хоккейные тренировки зимой и футбольные летом проходили на стадионе подшипникового завода, где работал мой отец. Сначала на тренировки ходили все ребята, но потом многим стало лень работать на льду или просто неохота, и они пропускали занятия, приходили редко, через раз либо время от времени, чисто за компанию. А я ходил каждую тренировку, мне нравилось заниматься. Заводской стадион «Торпедо» располагался не очень далеко, на нашей же улице Пушкина. Так и получилось, что на хоккей я ходил сперва с большой компанией, потом с мальчиком, живущим по соседству, а потом и вовсе один.
В первом классе мы учились только в первую смену, а во втором и третьем я уже ходил на тренировки по утрам. Помню: темно, раннее зимнее утро, у меня на плече клюшка, а на ней висит сумка, которую нестерпимо тянут книзу коньки, хоккейные краги, форма. Мороз стоит градусов двадцать – двадцать пять, снег скрипит, сугробы как торосы – через дорогу не перебраться. Мне лет восемь, я иду один к подшипниковому заводу через темноту, рабочие идут на смену, а я – на хоккей… Брутальная романтика индустриальной окраины.