Из пустого в Городжего - страница 8
Наш молодой город был спроектирован сразу с учетом этого глобального плана. В нем предусмотрено место для парков, бульваров, и, сколько себя помню, на каждый субботник мы приходили с лопатами и высаживали деревья. По плотности зеленых насаждений на квадратный метр город моего детства был на втором месте в СССР.
Моя фотосессия в фотоателье
В Волжском родители и получили двухкомнатную квартиру в новом доме, построенном на улице Пушкина. Новоселье справляли в феврале 1976 года. Это был дом одной из самых быстровозводимых серий, без лифта и без мусоропровода. Зато квартиры сдавались полностью готовыми к заселению: сантехника установлена, обои поклеены, выключатели и лампы в наличии – заходи и живи. Такие дома в простонародье назывались хрущевками. На каждом этаже располагалось по три квартиры. Нашими соседями по этажу были такими же молодые семьи, их дети будут учиться со мной в одном классе, и мы будем дружить всю школу. Дети принимают жизнь такой, какая она есть, и я просто жил, как и все вокруг
Дети принимают жизнь такой, какая она есть, и я просто жил, как и все вокруг. Мой дом, пятиэтажная хрущевка, был частью неправильной окружности, состоявшей из точно таких же домов, в центре которой нашлось место и хоккейной коробке, и футбольному полю, и площадке для выбивания ковров. Вся внешкольная часть детской жизни проходила здесь. Казаки-разбойники и походы в подземелье, салочки и вышибалы – каких только игр мы не выдумывали! Без всякого присмотра носились мы по двору целыми днями…
Это было благословенное в своей беспечности время. Сначала я думал, что все дети беззаботны, и оттого этот период мне вспоминается таким, но нет. То время действительно было очень спокойным. Несмотря на то, что в городе некоторая часть населения была из бывших уголовников, тех самых, которые участвовали в строительстве ГЭС, это был очень спокойный тихий городок.
Автомобилей еще было не много – риск попасть под колеса в пределах двора был минимальным. А главное – кажущаяся детская свобода не была безответственностью старших. Каждый взрослый человек присматривал не только за своими, но и за чужими детьми. Увидев курящего первоклассника, любой сосед мог выкрутить ему ухо без риска быть неправильно понятым. Упавшего ребенка поднимали те взрослые, которые оказывались рядом по воле случая. Проголодавшегося соседского оболтуса напоить и накормить могли в любой квартире. Именинник выносил во двор кулек конфет, чтобы всем стало слаще в его личный праздник. Не то чтобы это был такой коммунизм нашего двора, но уровень жизни у всех был примерно одинаковый, завидовать нечему. И бояться тоже нечего.