Мой дружок, налившись кровью, как боевой конь, готов был ринуться в битву, но я не торопился, выжидая по максимуму.
Через какое-то время, вновь набрал масла в ладони и стал растирать её ноги. Бёдра, голени, потом опять бёдра, глажу, сжимаю их то нежно, то со значительным усилием. Ей нравится.
Мой взгляд прикован к её попке и промежности, искусительница, как будто бы специально, чуть раздвинула ножки и приподняла ягодицы, её тело в ожидании, но я не тороплюсь.
Ах, какое прекрасное у неё тело, разве тут удержишься от порыва страстей и мой язык, абсолютно не повинуясь разуму, врезается между половинками прекрасных половых губ.
Отклоняюсь назад, отрывая свои губы от источника наслаждения, и запускаю руки между бёдер, чуть задевая киску. Чувствую, она уже вся пылает, ведь на ребре моей ладони остаётся влага сокровенных женских желаний.
И вот ее вульва под воздействием закипающей яйцеклетки, созрела для более серьёзных отношений с моими пещеристыми телами.
И тогда, когда вся задняя поверхность упругого тела уже получила порцию ласк от моих рук и языка в полном объёме, помогаю перевернуться ей на спину. Глаза партнёрши прикрыты, язычок облизывает пересохшие губы.
–Я уже не могу! Я хочу тебя, – раздаётся шёпот.
Я наклоняюсь над ее животом и в тусклом интимном свете вижу ее лобок, покрытый светлыми волосами. Далее происходит необъяснимое.
Физиология. Изображение, зафиксированное моим взглядом через кору головного мозга, было передано системе моих сосудов любви, увы, увы, увы, некогда торчащий дружок, едва коснувшись её тела, обвис и сжался от ужаса и бессилия.
Чувствуя моё замешательство, Светлана приподнялась, взгляд её упёрся в сморщенное подобие полового члена. На её немой вопрос:
– Ну что же ты, неужели я так плоха?
Ответ найти не мог.
Я и сам не понимал, почему её киска – блондинка вызвала такую реакцию в коре моего головного мозга. При этом все попытки с её стороны привести пенис в боевое положение оказались напрасными.
Ни отчаянная десятиминутная мастурбация, ни минет с поглощением всего моего хозяйства, успеха не имели, он стал абсолютно безжизненным.
Ничего не помогало. Отодвинув её руки, я стал одеваться, не глядя на коллегу.
А она, свернувшись калачиком и накрывшись простыней, смотрела на меня взглядом полным недоумения. Ничего, кроме отвращения, я уже не испытывал. Перед глазами стояли её белёсые лобковые волосы.