Константин недовольно поморщился:
– Не подыскал, успокойся. Ну оштрафуй меня за прогул, я не возражаю. Пришлешь мне результаты через интернет. Только через ВПН шли. Адрес я тебе сейчас скину.
Константин вошел на смартфоне в интернет и переслал адрес своей почты Славику. Выключил свой телефон и задумался:
– А какого собственно лешего я толкусь в морге? Все можно делать удаленно. Избаловал я своих помощников, теперь расхлебываю свой либерализм. Ничего придется им преподать урок лояльности. Пусть прочухают, кто в их колхозе председатель. Для начала устрою имитацию блокировки банковского счета. Пусть подергаются.
Посиделки прошли успешно. Но затянулись допоздна. Прийти к единому мнению чей самогон лучше не получилось. Главным самогонщиком оказался приятель Федора Тимофеевича Александр Михайлович. Не зря он его в первую очередь пригласил на посиделки. Когда гости хвалили его самогон на лице Михалыча расплывалась самодовольная улыбка. Когда же кто-то громогласно отдавал предпочтение виски, Михалыч хмурился, вздыхал и пытался неумело отстаивать достоинство своего самогона. Остальные соседи тоже оказались людьми доброжелательными. Выпитое развязало языки и сельчан потянуло на всякого рода россказни. Одна из таких деревенских баек очень впечатлил Константина. Начал его рассказывать Федор Тимофеевич. В его рассказ время от времени остальные гости вносили свои правки. Начал он свой рассказ с интригующего предисловия:
– Я вот тебе вчерась говорил, что места у нас тут не простые и опасные, хоть и близко от города и рейсовый автобус у нас имеет остановку. Все так да не так. Дело в том, что недалеко от нас погост есть. Старый погост, запущенный. Но случаи разные происходят. Ты вот человек научный может и объяснишь в чем тут соль.
Он азартно махнул рукой:
– И церковь разрушенная имеется. До конца-то ее большевики разрушить не смогли. Раньше люди хорошо строили. Надежно. Но образа заезжие комиссары и местные комсомольцы посбивали, а оклады серебряные с икон в казну забрали. Врать не буду, золотых окладов не было. Захудалый был погост. Только мне батя рассказывал во время коллективизации пять деревень со своих мест снялись и ушли неизвестно куда. В смысле люди ушли, а деревни пустые остались.
Его поправил женским голос:
– Да раскулачили их всех и в Сибирь сослали. Нашей-то деревне повезло, у нас одна голытьба жила. Это уже после войны дома здесь хорошие отстроили. Дали поблажку. Кому-то вести сельское хозяйство надо и с колхозом управляться. Вот и разрешили строевую древесину в лесу заготавливать.