Нин Юньчжао вскинул брови и посмотрел на стоявшего позади слугу. Тот сразу же все понял и побежал к одному из сотрудников башни, который уже подготовил для него лист бумаги с выписанной суммой.
Слуга даже испугался, когда увидел ее.
– Здесь нет никакой ошибки? – выпалил он.
Мужчина же холодно улыбнулся:
– Можете лично все проверить.
В игорных домах ставки делались с помощью реальных денег либо с помощью официальной бумаги с подписью. Однако в башне Цзиньюнь таких правил никогда не было. Здесь все работало исключительно за счет устной договоренности, что считалось не очень рациональным. В башне Цзиньюнь заявляли, что достойный человек заслуживает доверия и сам должен держать свое слово. Именно поэтому устного заявления было уже достаточно.
Такое правило действовало тут и сейчас. Башня Цзиньюнь, как блюститель высших моральных качеств, относилась ко всем соответствующе. И только в том случае, если кто-то не сдерживал своего обещания, в башне Цзиньюнь его тут же переставали уважать.
Находились люди, которые направо и налево швырялись деньгами, а потом просто отказывались признавать свой долг. Совершенно неожиданно они либо теряли имущество, либо с ними происходил несчастный случай. Поэтому в башню Цзиньюнь приходили исключительно достойные люди.
Услышав реакцию слуги, Юньчжао сразу же остановил его. Какая же сумма там должна быть, что даже слуга потерял самоконтроль?
– Давай сюда, – потребовал он.
Слуга склонил голову и обеими руками протянул бумажку.
Юньчжао принял ее и начал просматривать. Вначале значились имя Цзо Яньчжи и потерянная ею сумма – не более тысячи таэлей. А после нее шла Нин Юньянь.
Сумма потихоньку увеличивалась и увеличивалась. Нин Юньчжао казалось, что по этим цифрам он может прочувствовать настроение своей сестры в те самые моменты: провокация, соблазн, злость, нежелание мириться и, в конце концов, самое настоящее безумие.
Взгляд Нин Юньчжао упал в конец листа бумаги, где красовалась итоговая сумма.
Пять тысяч таэлей.
«Опять пять тысяч таэлей», – подумал Юньчжао, а потом замер. Почему «опять»?