– А ну стоять! – рявкнул он, прижав лезвие к резко вытянувшейся шее.
Его подельники замерли, не сводя с Сун Цзиюя внимательных глаз.
– Пусти нашего брата! – крикнул тот, что повыше. – Пусти, и разойдемся мирно! Не будем тебя убивать!
– Отпущу, когда вы все уберетесь отсюда, – мрачно рявкнул Сун Цзиюй. – Положили оружие на землю и пошли вон!
Он не был уверен, что это сработает; что, в конце концов, им помешает пожертвовать главарем? В цзянху каждый сам в главари метит… Или вот так же пригрозить все еще сидящему на земле «пьянице»?
Почему он не бежит, ноги у него, что ли, отнялись?
Разбойники медленно, не сводя с него глаз, присели на корточки… И вдруг произошло нечто странное. Главарь, стоявший прямо перед ним, вдруг исчез. Не просто присел, а… в одно мгновение оказался внизу, перекатился по земле…
– Уходим! – взвизгнул он неожиданно тонким голоском, и разбойники порскнули кто куда, только пятки засверкали.
* * *
Сун Цзиюй медленно опустил меч, изумленно спросил Лань Сы:
– Это что такое было?..
Тот нахмурился.
– Я в вашу сторону не смотрел, наблюдал за теми двумя. Как вы его упустили?
Если б знать… Не скажешь ведь, что разбойник как будто уменьшился на мгновение?
Сун Цзиюй помотал головой. Ладно, потом. Надо проверить, как там этот господин у повозки…
Господин встал, опираясь о тележную ось, отряхнул персиковый халат, ощупал распущенные волосы, проверяя, видно, не выронил ли нефритовую шпильку. Впрочем, она скорее запуталась в локонах, чем действительно скрепляла прическу, так что разницы не было. Раненую руку он держал на отлете, словно не вполне понимая, что с ней делать. Боялся запачкать одежду?
– Благодарность этого несчастного не знает границ! – он поклонился Сун Цзиюю. – Как ваше драгоценное имя? За кого я должен вечно просить Небо?
Аромат сливового вина усилился.
– Мое скромное имя – Цзиюй. Фамилия – Сун, – он покачал головой, оглядывая «несчастного» с головы до ног. Пожалуй, ровесник, лет тридцать на вид. Одежда дороже, чем месячное жалование магистрата, подол в винных пятнах, верхний персиковый халат с тончайшей золотой вышивкой запахнут кое-как, на поясе искусной работы подвеска из красной яшмы, действительно в виде тигра, из-за пазухи торчит лакированный веер. Должно быть, выходец из местной знати или сын купца.
– Лань Сы! – позвал Сун Цзиюй.