Секунда выиграна. Пока белобрысый хмурит не слишком высокий лоб, мой собственный лоб, уже получивший боевое крещение в деле Зидана, быстро и неотвратимо сближается с его, белобрысого, искривлённым носом.
Кривизны много не бывает! Хрясь! Хрусть! А-а-а! Он воет, а затем следуют и мои собственные вопли. По почечкам. Больно, ёлки!
Меня валят на землю, двое держат руки, а третий, садится на грудь. Можно попробовать сбить его коленом, да вот незадача, в руке его маленькой яркой молнией поблёскивает опасная бритва.
Слышал от людей знающих, что в качестве реального оружия вещь эта совершенно непрактичная и даже бесполезная, но проверять истинность суждения на себе как-то не хочется.
Холодное лезвие касается кожи на моей шее, и я замираю. Один из троицы, отпускает руку и перекидывается к ногам. Раз, два, и ступни мои ощущают свежий ветерок. Три, четыре, и…
«Вэу-Вэу!» – раздаётся короткий и резкий вскрик сирены и разбойники вмиг исчезают.
Вот, блин! Нахрена я вообще кроссовки батины взял?! Выпендрёжник! Я вскакиваю и в этот же самый момент рядом со мной, посреди пешеходной аллеи останавливается жёлтый милицейский «козёл».
– Запрыгивай! – командует лейтенант через открытое окно.
Я не заставляю себя ждать, заскакиваю на заднее сиденье и хлопаю дверкой.
– Не закрыл…
– Что?
Плотненький черноволосый сержант, сидящий за рулём, отворачивается к своей дверце и недовольно повторяет:
– Дверь не закрыл!
Я открываю и со всей дури шарахаю дверью.
– Ц-ц… – цокает он языком и качает головой.
– Давай, сержант, – торопит его молодой лейтёха. – Упустим! Они вон туда за дом побежали!
Сержант поворачивает голову к лейтенанту, показывая мне свой наполеоновский профиль, молча, с явным сожалением, смотрит на старшего по званию и, качнув головой с видом «куда катится этот мир», врубает скорость.
– Не упустим, – нехотя цедит он сквозь зубы и жмёт на газ.
– Так, давай с тобой, – чуть оборачивается ко мне лейтенант.
Молодой, зелёный, видать только из школы милиции, или откуда они берутся…