После этих слов он знаком показал, водителю следующего за ним по проезжей части автомобиля остановиться.
Дела, дела, а ведь не о том он мечтал, будучи молодым сильным и более глупым, нежели нынче.Нет, все-таки глупость тут не при чём, скорее всего он тогда был более романтичным. Его манили Пустоши с их загадочными Гнездовищами, битвами с чудищами, тайнами канувших в Лету цивилизаций. Не срослось, чувство долга перед родом разметало в прах все его чаяния и надежды, а обыденная рутина превратила былого романтика в банального бухгалтера и управленца огромным хозяйством рода Засекиных.
Заняв пассажирское место, на этот раз рядом с водителем, он махнул рукой, мол, вези меня, сам знаешь куда. Тяжелое бронированное авто с более чем тысячей лошадок под капотом тронулось с места и, наращивая скорость, покатило в направлении резиденции рода Засекиных, сопровождаемое эскортом из полудюжины автомобилей охраны.
Неделя после моего окончательного ухода из родного мира пролетела как-то незаметно. Все это время я посвятил подготовке к предстоящему ремонту своего организма. Прикидывал различные варианты и так и эдак и никак не мог выбрать нужный. Дело в том, что полностью излечить себя я в состоянии, вот только мне оно не очень пока и нужно, даже вредно, поскольку та же Глафира, как только увидит, что стало с «её дорогим Ванечкой» тут же пойдет трезвонить на всю округу, какой он теперь «сокол ясноглазый». Дярёвня со всеми вытекающими. Стоит что-нибудь узнать одному, глядь, всем уже это известно, частенько в извращенном виде. Тут не то что шила в мешке не утаить, иголку в стоге сена не спрятать.
Представить страшно, что случится после того, как по Дубкам пройдет слух о моих целительских способностях. Сначала ко мне потянутся все местные инвалиды, затем с других волостей, а там и до визита представителей Коллегии контроля за одаренными недалеко, возьмут за хобот, и заставят родине служить, беззаветно, бескорыстно и до самой гробовой доски. А мне посвящать жизнь служению абстрактному отечеству как-то не очень хочется. Послужил верно и честно, было дело. И что с этого получил? Мне, хотя бы, выжить удалось, а вот двадцать восемь моих бойцов… Чёрт, даже думать обо всём этом не хочется. Суки, мрази бездушные! Целесообразность для них выше морали, чести и совести. Впрочем, так было, так есть и так будет во все времена и, скорее всего, во всех мирах. Умом-то я всё понимаю, сердцем не принимаю, особенно когда всё это коснулось лично меня.