Часть II. Литературная философия
О сущности дилеммы «Кому доверится? Хирургу или роботу? а также о попытках ее разрешения на основе литературно-философского сочинения в стиле «Х-phi».
Пролог.
Канада. Юкон. Здание Апелляционного суда.
Встать! Суд идет.
Только что начался апелляционный суд. Судебная коллегия, состоявшая из девяти судей, облаченных в черную мантию, восседала за массивным и длинным столом в полукруг. Справа от него за отдельным столом сидел прокурор Сейм Коннор со своим помощником, а стол слева занимал обвиняемый Оки Мэй и его адвокат Уильям Нортон.
Председатель суда – господин Моррис Фултон ударом молотка по столу известил о начале суда. После официальных процедур, секретарь суда – Кэрри зачитала материалы суда. Судья обратился к членам коллегии:
– У кого есть вопросы по материалам суда? Вопросы не последовали. – В таком случае приступаем. Так, как вы все ознакомились с делом, которого рассматриваем, буду кратким.
– Обвиняемый доктор Оки Мэй. Вы обвиняетесь в попустительстве смерти девяти человек. Признаете ли себя виновным?
– Нет! Категорически нет! – громко воскликнул Мэй, хотя про себя подумал, – в суде первой инстанции обвинение звучало куда страшнее – убийство девяти человек.
– Следствием доказано и судом первичной инстанции ваша вина подтверждена. О том, что вы способствовали смерти девяти больных, говорится в заключение экспертов. Получается, что изобретенный вами универсальный хирургический модуль не справился с ситуацией. – Сказал судья. – Что вы скажете по поводу этого?
– Считаю, что окружной суд вынес мне несправедливый вердикт. Мэй сильно волновался, лоб покрылся испариной, сердце бешено колотилось в груди, в висках стучало. – При разработке модуля, о котором идет речь, наряду со мной, трудились свыше двадцати техников, а это, как ни как, целый коллектив, – затараторил он.
– Вашу ссылку на коллектив можно рассматривать, как ваш уход от личной ответственности, – достаточно резко оборвал его Сейм Коннор. – Значит, вы не признаете свою вину? Продолжаете отрицать наличие технических погрешностей в модуле?
Мэю с самого начала не нравился манера прокурора разговаривать – грубым тоном и наскоком. И на этот раз, как будто с цепи сорвался.
– Рад был бы доставить вам удовольствие, господин прокурор, но я присягал говорить правду, и только правду, – немного поубавив пыл, сказал Мэй.