– Я сказала, вставай, – грубым и твердым голосом повторила я.
Он встал, взял костыли, было видно по его глазам, что в этот момент он меня ненавидел каждой клеточкой своего тела.
– Доходишь до окна и возвращаешься обратно, и так три раза, вперед, – жестко сказала я. Расстояние от кровати до окна было порядка двух метров, и я знала, что этого вполне достаточно для первого раза. Он делал шаг за шагом, было видно, что ему больно. Он дошел до окна, немного отдохнул и пошел обратно к кровати. Его ноги и руки дрожали, но он справился – он был молодцом.
– Все, не могу больше, как будто двадцать километров прошел, я устал, вечером еще пройдусь, – сказал он.
Посмотрев в его глаза, я поняла, что он не будет пытаться встать на ноги, ему так комфортно. Его окружают друзья и девушки, так много внимания ему никогда раньше не уделялось. Он так и не понял, сколько мы с подругой для него сделали.
– Я больше не приду, поправляйся, – сказала я на прощание.
Позвонив Ванессе, я сказала, что на этом моя миссия закончилась, теперь он сам должен постараться. Был прекрасный день, и ничто не предвещало беды. Ванесса пришла к нему в палату, а там снова находилась молодая особа.
– Вы что-то зачастили, – сказала моя подруга.
– Я беспокоюсь за его здоровье. Когда он поправится, когда его выпишут из больницы? – спросила девушка.
– Я откуда знаю? – ответила Ванесса.
– Но вы же его лечащий врач, вы всегда около него, – удивленно сказала девушка. – Илья, кто она? – спросила девушка.
– Да, скажи ей, кто я, – добавила Ванесса.
Молодой человек недолго колебался и, глядя прямо в глаза моей подруге, сказал:
– Это мой лечащий врач.
– Я твой врач? – переспросила Ванесса.
Молодой человек ничего больше не сказал. Моя подруга с трудом сдерживала гнев и слезы, ее сердце в ту же секунду разлетелось на маленькие осколки.
Она вышла из палаты, сняла белый халат и поняла, что больше никогда не вернется сюда. Она пришла ко мне в салон, и я увидела, что ее переполняют эмоции, гнев, разочарование. Три года она жила ради него, все эти три года она была его частью, и вдруг все исчезло. Я ее успокаивала, как могла, я заговорила воду, которую она должна была пить в течение десяти дней, но она выпила ее за час, пока мы с ней разговаривали. Я ее отпустила только тогда, когда она полностью успокоилась.