Мама была самой красивой и доброй женщиной на свете. Она меня могла и поддержать в любых начинаниях, и, естественно, помочь советом, финансами, просто выслушать. Наши характеры были очень схожи. Как-никак родственники. Мы оба были стеснительны, умны и являлись в своём роде «творческими личностями». Но она меня яро оберегала. Поэтому она даже не знала, чем я иногда занимаюсь в комнате. Просто у меня в подкорке, или что-то типа того, образовалось убеждение, что мама будет против чего-то, хотя она всегда мне помогала. Она пришла со смены из школы, где работает учителем музыки. Она прекрасно играла на аккордеоне, фортепиано и на флейте.
– Привет. Чем занимаешься?
– Да ничем – ответил я, закрывая стол своим телом.
– Ну…хорошо. Я пойду, приготовлю ужин, а ты приберись пока что дома.
– Можно позже? Пожалуйста.
– Хорошо – ответила она после недолгого молчания. – Давай через полчаса.
– Спасибо, мама – и я обнял её, а после того, как она ушла, закрыл за ней дверь.
И я снова сел за рисунок. Я решил, что надо его разукрасить. Открыв масляные краски, которые мне подарили на день рождение, я начал их смешивать и наносить на лист. Я боялся, что своими неумелыми, скованными и просто кривыми движениями я испорчу рисунок. И вот, спустя тридцать минут я был весь в краске и смотрел на результат. Рисунок получился очень плохим. Никаких пропорций, всё криво, косо. Листья получились не как в жизни, а цветок размазало, и он получился не выразительным. «Ну, в другой раз будет лучше. Надо лишь стараться»– подумал я. Пластиковый круглый горшок был весь из острых и грубых линий. Вместо молочного у меня получился пыльно-жёлтый или даже темнее. Я просто не знаю, как описать этот цвет. А вместо прекрасного, нежно розового цветка герани, была невзрачная алая клякса.
Я оставил рисунок сохнуть и пошёл убираться дома.
Раньше я думал, что я – очень дружелюбный. Но со временем понимаю, что это вообще не так. Я какой-то…нелюдимый что ли. Конечно, возможно это не так, но всё же.
Честно, мне очень трудно находить новые знакомства, открываться кому-то и т.д. Можно даже сказать, что я внутренний консерватор. Я консервирую в себе все внутренние эмоции и не даю им выйти наружу, потому что сейчас показывать их стыдно. Да их стыдно было показывать всегда.
Если ты плачешь, то значит, хочешь, чтобы тебя пожалели, что-то дали или тому подобное. Поэтому, мне кажется, сейчас и стали популярны психологи, психотерапевты, а ещё наркотики, хотя они были и до этого. Потому что люди хотят забыться, высказаться, так как люди, окружающие их, могут неправильно понять, высмеять или даже просто не обратить внимания.