– Погасите фонари, теперь можно обойтись и без них, – обратился к группе замыкающий, крепкого сложения человек, манеры и повадка которого говорили о карьере профессионального горного гида. Лицо его было сплошь покрыто снегом и льдом – маска, а не лицо.
– Клим, они следуют за нами. Как же их много… – захлебываясь, говорил Дёма, высокий, худощавый альпинист, с мелкими чертами лица и живыми, суетливыми глазами. На руках у него куклой висел обессиленный товарищ в ярко–красной куртке.
– Тебя, мямля, они считай уже поймали, если так боишься… – прохрипел крепкий здоровяк с крупной, будто вытесанной из камня головой, с густыми, торчащими во все стороны седыми бровями, за которые его звали «Косматый». – Вадиму надо отдохнуть, а мы пока посмотрим, чем тут можно поживиться… – говорил он, снимая с себя рюкзак и сбивая снег с одежды.
Внезапно Вадим зашёлся кашлем, кашель вскоре перешёл в рвоту, и альпинист упал на колени, повалив Дёму вместе с собой. Клим поспешил к товарищам, обращаясь к Косматому на ходу:
– Воды!
– Фляга замерзла, наколю льда, а вы тащите его в лагерь, – ответил он, достал ледоруб и направился к склону.
Вадима уложили в палатку, Дёма топил принесённый лёд и разбирал припасы, а двое других альпинистов вышли на воздух. Морозное небо сплошь было усеяно звёздами, круглая луна освещала долину. Клим залюбовался вершиной. Громадная трёхгранная пирамида возвышалась над всем, что было вокруг. Впервые он увидел её, когда подлетал на самолёте к Катманду, тогда ему казалось, что она находится даже выше уровня его полёта. Теперь же она была намного ближе к нему, но всё так же недосягаема.
Далеко внизу, в долине снова мелькнули огни, мысли его прервались. Словно змея, серпантином по склону растянулись маленькие яркие точки, одна за другой, они будто стояли на месте, но Клим точно понимал, что они движутся вверх, что будут расти и увеличиваться, он с тревогой посмотрел на них, потом – на вершину, глубоко вздохнул и обратился к Косматому:
– Нужно сделать укол Вадиму.
– Не думаю, что «декс» ему поможет. Вряд ли, у него горная болезнь, скорее всего, отравился в городе, – отвечал здоровяк. – Я говорил ему, чтобы он не налегал на пиво с яками. Но дурак – есть дурак. А мямля совсем достал меня своим нытьём, так и хочется ему врезать.
– Полегче, приятель, Дёма целый день помогал больному, он стёр ноги и теперь неважно себя чувствует. Сегодня–завтра они придут в себя, и мы вместе закончим то, что начали. Как наши бумаги?