Она проснулась от запаха чего-то вареного. Дом наполнился горячим паром, валившим со стороны печки. Натка, потянувшись, встала. Тело ломило, голова была ватной, а нос полон соплей. «Простыла чуть», подумала она, чувствуя, как валится обратно на жесткий матрас. Силой воли она заставила себя встать на ноги. У нее всегда было правило: если чувствуешь себя больной с утра, разогрейся хорошенько и начни что-то делать. Если болезнь уходит, то это просто трюки ленивого ума. А если нет, то действительно придется отлежаться. Натка надеялась, что это именно первый случай: боязливое тело просто избегает действий в новом для себя места, ища комфорта во сне и постели.
Она прошла на «кухню» – так она стала называть место, в котором стояла печка. На широкой чугунной поверхности стояла широкая алюминиевая кастрюля с вмятиной на боку. Поверхность воды в ней бурлила, сквозь лопавшие белые пузыри проступало что-то коричневое и сново ныряло внутрь, в недра пены. На столе в другой кастрюле, поменьше, лежало нечто длинное, темное и склизкое. Натка поморщилась от йодистого запаха, который плотным потоком ударил ей в нос, стоило наклониться над этой странной кучей. Рядом с кастрюлей стояли жестяные миски и тарелки, лежали вилки и ложки. Судя по всему, все готово было к трапезе. «А где же все?» подумала Натка, оборачиваясь обратно в сторону кроватей. Вчера Федор вскарабкался на нары, а теперь его место было пустым. Значит, он уже ушел. Девушка схватила с крючка у входа парку, накинула и вышла в утреннюю морось.
Был август, но погода на острове напоминала осеннюю. Капал редкий дождь, порывы ветра с океана подхватывали крупинки воды, орошая ими куртки, бросая в лицо. Позже Натка поняла, что в этом месте ветрено всегда. Не было ни дня с момента ее приезда, когда бы ей не приходилось топать против невидимого полотна, окутывавшего и тянувшего за собой. Солнце появлялось обычно только на закате, рассекая желтой нитью полоску воды, превращая воду и волны в бархатистые силуэты. И тем страннее было вчерашнее явление столпа света. Натка оглянулась, вспоминая, где она видела его вчера. Но глухую пелену тумана, покрывавшую каменный исполин, сейчас ничего не нарушало. Травяной луг просто растворялся вдали, переходя в рваную белую пенку, а где-то за ней виднелись очертания холмов и скал.