И вроде бы теперь всё у него было хорошо: обычный мальчишка, особо ничем не выделяющийся среди ровесников, обожающий пластмассовые игрушки с насыщенными цветами и каждодневную беготню по двору и детской площадке. Но в то же время среди очень и очень многих детей его выделял неописуемый страх перед клоунами: стоило ему увидеть оных на каких-нибудь расклеенных по городу флаерах и афишах, по телевизору или – боже упаси – по неведомым ему причинам разгуливающим по улицам, как начинали дрожать ноги, бросало в озноб и сердце билось так, будто, заточённое в грудной клетке, желало выбраться на свободу.
Когда же многим позже их класс пошёл на цирковое представление, уже двенадцатилетний Тима остался дома, притворившись простудившимся, а учителя и родители ему поверили, ведь не мог же мальчик отказаться пропустить занятия в угоду такому развесёлому мероприятию.
А спустя почти год мать с отцом впервые узнали о фобии своего дитя и по-настоящему забеспокоились о его психическом состоянии.
Когда Тима проснулся, было ещё темно. Как ему показалось, чересчур темно. Даже скудный уличный свет не проникал в окно, будто во всём районе погасло электричество, а луна скрылась за густыми облаками. Обычно, пробуждаясь, он переворачивался на живот, спину или бок – в зависимости от того, в каком положении спал, – даже если знал, что пришло время подъёма. Вот и сейчас, лёжа на спине, ему непреодолимо захотелось повернуться, но он не смог этого сделать. Попытался ещё раз, однако вновь ничего не вышло, потому что тело отказывалось слушать его разум. Мальчик хотел пошевелить рукой, ногой или хотя бы повернуть голову, но даже это для него оказалось непосильным.
А в своей комнате Тима был не один. Он это чувствовал, улавливал какие-то звуки, словно у противоположной стены некто переминался с ноги на ногу. Но сколько бы ни всматривался в темноту (в данный момент глаза были единственным поддающимся его контролю), насколько позволял угол обзора, никого разглядеть не удавалось.
Ко всему прочему, ему что-то сдавливало грудную клетку. Больно не было – скорее, дискомфортно. И страшно стало только теперь, когда он обратил на это внимание. Тиме подумалось, что в их квартиру кто-то проник и привязал его к кровати, и именно верёвка ограничивала телодвижения. Но разве способна она препятствовать поворотам головой или шевелению пальцами? К сожалению, для Тимы не представлялось возможным осмотреть своё тело, и оттого, что он оставался в неведении, страх становился сильнее.