Добрые сказки для маленьких ежат - страница 4

Шрифт
Интервал


Ежик на секунду задумался, но в это самое время знакомый уже ему голос уверенно произнес:

– Это его морковка, пусть сам и сажает!

– Сам сажай свою морковку! – ответил ежик и побежал дальше по тропинке. А зайка смотрел ему вслед и никак не мог понять, это его друг ежик или другой.

– Как хорошо гуляем, – проговорил голос.

– Точно, – ответил ежик, – только вот одному скучно…

– А ты не один, ты со мной.

Вдруг ежик услышал, как кто-то тихонечко охает.

– Привет, медвежонок! – радостно крикнул он.

– Здравствуй, ежик, – почти шепотом произнес мишка, – ты чего шумишь, видишь, я занят!

– Чем это ты занят?

– Я жду, когда пчелы успокоятся, чтобы попросить у них немного меда.

Ежик очень любил мед, особенно с молоком, и тихонько присел рядом с медвежонком.

– Долго еще так сидеть? – спросил он.

– Не знаю, нужно подождать, когда пчелы разрешат, без спроса брать нельзя.

Ежик сидел и слушал, как жужжат пчелки, где-то в траве стрекотали стрекозы, и было так хорошо, пока странный голос снова не заговорил с ежиком.

– Задался тебе этот мед, а вдруг пчелы не разрешат? Или того хуже – ужалят, прямо в твой чудный носик.

– Ой, – вскрикнул ежик.

– Чего это ты? – спросил медвежонок.

– Не хочу, чтобы меня пчелы жалили, не нужен мне их мед!

Ежик вскочил, как будто его и вправду ужалили, и побежал в самую чащу леса. Медвежонок вздохнул и подумал:

– Пчелы ведь просто так не жалят, попроси их по-доброму, и они сами тебя угостят.

Ежик остановился от страшного грохота и свернулся в испуге клубочком.

– Эй, – тихонько произнес он, – где ты? Поговори со мной, мне страшно.

– Вот еще чего! Это же тебе страшно, не мне. Грозы испугался, трусишка, трусишка! – дразнился голос.

– Да кто ты вообще? – рассердился еж.

– Ты и вправду хочешь это знать? Мы же с тобой так замечательно провели время, целый день бездельничали, сами по себе гуляли. Красота!

И тут ежик задумался. Он ведь и в самом деле сегодня никому не помог, ни одного доброго поступка не совершил. И от этого ему стало грустно.

– Так, ну-ка признавайся! Кто ты и чего ко мне пристал?