Наконец, Захар прокричал: «По машинам!». К председателю подошел тот самый пожилой водитель, который рассказывал о способе разогрева шин: «Виктор Сергеевич, я иду первым, Вы садитесь со мной в кабину. Я понимаю, что старший Захар, но Вы все равно главнее, Вам и ехать в головной машине. Меня Авдеичем кличут».
– А почему не трактора идут впереди?
– Они само собой, – улыбнулся Авдеич на замечание начальника. – Просто я забыл прибавить, что иду первым после тракторов.
– Ну, прозвучало, прямо, как первый после Бога, – не удержался Кербиев от комментария.
Устроившись в кабине, первым делом он осмотрелся:
– Авдеич, а почему мы людей в будке везем? Ведь в кабинах по три сиденья.
– А вот посажу сюда третьего, тогда поймешь, то есть поймете. Трое в тулупах – это тесно, рулить неудобно. Ну, ладно, благослови, Господи, поехали».
– Поехали, Авдеич. Кстати, если тебе удобно на ты ко мне обращаться, то я ничего против не имею.
– Буду иметь в виду. Оно когда как получается. – Авдеич включил вторую передачу, отпустил сцепление, и «Урал», размеренно затарахтев мотором, плавно тронулся с места.
Движение по застывшей Колыме трудностей не представляло и первые сутки шли ровно. Впереди уступом с осточертевшим ревом двигались трактора. К каждому из них была прицеплена волокуша из круглого леса, связанного в плоты. Эти «плоты» сдвигали снег в стороны и уплотняли получавшуюся дорогу – зимник. Ширина ее позволяла разъехаться двум грузовикам. Извилистая река сильно удлиняла путь, но сокращала время достижения цели.
Быт наладился довольно быстро: сказывался опыт комбинатских водителей. Особенно Кербиеву понравились завтраки. Для экономии времени с утра открывали банки с болгарским компотом из абрикосов или персиков из расчета одна банка на двоих. Плоды съедались, сироп выпивался. Отчаянно хотелось добавки, хотя ему сказали, что сытости до обеда хватит. Авдеич, заметив, с каким сожалением Кербиев передал ему полупустую банку, рассказал: «Представляешь, Виктор Сергеич, я несколько лет мечтал съесть в одиночку банку компота, но никак не получалось. Открою, поставлю перед собой, а тут то жинка, то пацаны мои, то сосед зайдет. Ну, и присоединяются, значится. Злился я, но вида не казал, я по натуре не жмот. И вот довелось остаться одному. Открываю банку, съедаю половину и чувствую, что больше в меня не лезет: наелся! Так что не горюй, банка на двоих – это нормально». Обед и ужин готовили сообща, но верховодил здесь Салахетдин, как наиболее опытный в кухонных делах. У казахов мужики хорошо готовят.