И тут – голос. Из прекрасного далёка. Да ну ладно, не может быть. Поворачиваю голову – да, это он. Стоит в дверях, оглядывает класс. И сердце моё проваливается в пятки, оттуда взлетает в горло и бьёт там крыльями так сильно, что я закашливаюсь.
Да, это он. Хоть и лет на двадцать моложе, чем в нашу первую встречу. И я одновременно узнаю его и вспоминаю. Так сами всплывают на языке слова песни, знакомой с детства, стих, заученный наизусть в первом классе: его глаза, улыбка, разворот плеч, манера стоять на земле так устойчиво, делая всё пространство вокруг – своим, – по привычке, просто на всякий случай…
Он проходит к учительскому столу, говорит: «Здравствуйте». Чуть заминается, будто хотел добавить «дети», но это было бы убийственно: ему всего лет на десять побольше, чем нам. Я смотрю на него с улыбкой и чувствую, как сердце бьётся внизу, в животе – раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять, тут охотник выбегает…
Он что-то говорит. И стоит, наверное, сделать усилие, вслушаться и разобрать слова, но я не хочу. Просто наслаждаюсь тем, как звучит его голос: тепло и заботливо. Наверно, он шутит, я слышу рядом смешки и тоже улыбаюсь, но слова – нет, слова не доходят до меня. Как удивительно. Никогда не испытывала ничего подобного. В школе такого и быть не могло – я же была отличницей! Всегда норовила отличиться получше, чтобы уж на «отлично»!
А сейчас отпустило. Могу просто сидеть и глупо улыбаться. Дурочка дурочкой. Какое же это, оказывается, удовольствие…
Лара толкает меня в бок, я смотрю на неё вопросительно, она шипит: «Представься». Я встаю, сердце опять трепыхается в горле, и отчаянно пытаюсь вспомнить, как же меня здесь зовут? Или как я скажу, так и будет?
– Котельникова Ярослава, – пробую наудачу, вдруг сработает. Грома смешков не слышно, он ведёт пальцем по журналу до середины списка, потом поднимает на меня глаза. Пронзительные и одновременно смеющиеся, как же так у него получается?
– А меня зовут Денис Алексеевич. Будем знакомы, Ярослава.
Я киваю:
– И мне приятно познакомиться с Вами, Денис Алексеевич.
Он поднимает брови. Не так обычно отвечают ученики.
А я сажусь и вновь улыбаюсь. Передо мной сейчас – не этот класс, а вереница лет, бусинки жизней, искорки наших с ним встреч и знакомств. Вот он целует мне руку. Вот неловко её пожимает. Вот я краду у него кошелёк на многолюдной площади: я тогда грязный бездомный мальчишка лет десяти, и он ловит меня и держит за запястье так крепко, смотрит на меня: выдох, два, три… Он знает, что может погубить меня одним криком: «Стража!». И я тоже это знаю прекрасно, потому просто смотрю на него. Во мне только страх, сердце колотится в горле.