Он писал ей это «как захотим, так и будет» – снова и снова, так яростно, что она понимала: он пишет это себе, о своём, о своих… Его способность сопереживать не заканчивалась на ней. И даже это было упоительно… Ей так не хватало – этого сопереживания. Много лет. Может быть, жизней.
Так мучительно не хватало, что хотелось просто схватиться за него и никогда не отпускать. Повиснуть на нём, как дакини, шутила она сама с собой, самая женская поза на свете, когда ножки уже подкашиваются. В самом суровом случае, пусть просто стоит за моим правым плечом, как ангел-хранитель. Хотя бы? Так-то хоть можно?
С этими вопросами обращалась она вверх, сама не очень зная к кому. Кто они были, те высшие силы, которые должны были их всех покарать? Кто смотрел на них, пока они вглядывались друг в друга? Кто будет стеречь сторожей?
Он занял собой всё пространство её внимания, но что он такое – она до сих пор не знала. Он был такой же загадкой, как Вавилонавтика, и чем-то был очень похож на игру. Например, невозможностью контролировать – и предугадать. А Яра любила сюрпризы – но всегда стремилась быть умной, чтобы знать наперёд. А теперь никогда не знала, что её ждёт, в каком дрифте она окажется. И это завораживало до головокружения. Так и с ним – при всей теплоте, защищённости и спокойствии, которые она переживала, она так и не знала, чего от него можно ждать…
Вот с Русом, наоборот, всё было предсказуемо. «Поругались – помирились, подсчитали – прослезились». Рус был её тихой гаванью. Кто в своём уме будет рушить тихую гавань? Особенно в чувственный шторм?
Может, другая и не согласилась бы с этим, но для Яры Рус оказался и вправду ангелом: спасителем и хранителем, а ещё ценителем, радетелем, свидетелем. Но вот огня… Рус боялся огня. Боялся огня как… огня?
– Может, и не нужен этот огонь у семейного очага? Придурь это всё? Ведь так можно и дотла дом спалить? – спрашивала она себя раз за разом, чувствуя, как становится всё теплей и теплей изнутри, как припекает и припекает этот вулкан… Иной раз казалось, что с кончиков пальцев – нет-нет, да и посыплются искры…
Но кому было это замечать? Рус был весь в работе, в своих онлайн-играх, в новостных лентах, в звонках маме или в переписке с братом, или в ванной, которую он принимал в разы чаще неё…
«Мама. Надо позвонить маме», – в тысячный раз напомнила она себе и взяла телефон, привычно подавив нежелание. Привычно ему удивившись.