Истории с привкусом мазута. Африканские истории - страница 10

Мне кажется, что это был сытый кайман, потому что он пару раз лениво плюхнул хвостом о воду, посмотрел на свои несостоявшиеся жертвы, повернулся и убрался обратно в воду.

Когда на ватных ногах я дошел до Гены и тронул его за плечо, я понял, что такое мумия: он сидел бледный и неживой. Глаза его были прикованы к воде, а пальцы вцепились в удочку, как в палочку-выручалочку. Прошло минут десять, прежде чем он ожил и заговорил:

– Где это?

– Уплыло.

Потом он стал разговаривать междометиями: «А», «Э», «У». Все остальные продолжали ловить рыбу в тишине, а у нас с Геной не было ни сил, ни голоса позвать на помощь. Когда он немного отошел, а я сообразил, что мы живы, обнявшись, как братья, мы побрели к деревьям, налили себе по стакану водки, выпили и почувствовали твердость в руках и ногах.

Кайманов я видел только еще один раз: в ресторане «Три каймана». Есть в Бамако такой ресторан – под пальмами на открытом воздухе. В центре, между подсвеченными хижинами, небольшой бассейн, где плавают три каймана. Когда я подошел на них посмотреть, они напоминали безобидные бревна, но я хорошо помнил историю с капитаном и не стал напиваться в этом ресторане, чтобы случайно не угодить в бассейн.

Запретный плод сладок, через полгода в Мали мы поняли истину этой поговорки на себе. Для советских специалистов за рубежом было несколько табу: не спать с местными женщинами, не посещать ночных баров и ресторанов и не смотреть в кинотеатрах порнуху или фильмы, считавшиеся антисоветскими. Через полгода, когда акклиматизация закончилась, мы дружно стали нарушать все эти запреты. Началось с невинного: с кино. Агенты КГБ были всюду – так нам казалось или на самом деле было, – поэтому мы входили в кинозал на порнофильм, когда был потушен свет, и фильм начался, а выходили тоже в темноте за пять минут до его окончания.

Когда мы входили в ночной бар или ресторан, мы чувствовали себя шпионами, которых могут рассекретить в любую минуту, и сначала обшаривали глазами зал: нет ли наших, – а потом только садились за столик. Первый же ночной бар, в который мы попали, поразил нас невиданной экзотикой: сиреневые стены, кромешная тьма, цветомузыка и танцующие полуголые девочки.

С большой осторожностью мы облазили все злачные заведения, потом стали разборчивее: нас потянуло в шикарные рестораны: «У Распутина», где пели русские песни, или в уже упомянутый «Три каймана». Но, к сожалению, на частое посещение ресторанов нашей зарплаты не хватало, а ночные клубы поднадоели, и мы остановились на одном милом и недорогом баре, о существовании которого не знали наши кэгэбэшники, под названием «У Кумбы», и стали его завсегдатаями.