– Ты чего? – недоуменно спросила Маша, машинально накручивая голубую прядь на палец.
Райли взглянул на отрывок истории у себя в руке, снова перевел взгляд на девушку.
– Не может быть, – еще не веря, но уже радуясь, прошептал Райли. – Мари, неужели это ты?
– Откуда ты знаешь, как меня называли в детстве?
Эйден, видя недоверчивую, хрупкую радость друга и его неспособность сейчас говорить, сам попросил Крылову рассказать им всё, что она знает об этой фотографии.
– Этот обрывок большой фотографии – единственное, что у меня осталось с тех пор, как мои родители исчезли. – Начала погружение в воспоминания Маша. – С тех пор меня воспитывала одинокая бабушка, про которую говорили, что злая колдунья, но я этому не верила, ко мне она относилась неплохо. Бабушка говорила мне, что на этом фото была изображена вся моя настоящая семья. Но судьба развела нас в разные стороны. Только вот не помню я себя такой, как на фотографии. Хотя там вообще провал в памяти. Как будто кто нарочно стёр! У меня всегда были подозрения, что это не я, а какая-то другая девочка. Бабушка всегда возражала, говоря, что каждый человек может измениться. Ну и вот, я не знаю, правда ли это. – грустно улыбнулась девушка.
Хуракан поражался, как точно сбываются предсказания противной колдуньи. Девушка (Райли был теперь в этом уверен) была его сестрой, Мари Хуракан, но ничего не помнила ни о себе, ни о родственниках. И про истинную сущность она будто бы тоже не имела представления.
– Хочешь, удивлю тебя? – решительно улыбнулся воздушный имитатор.
Девушка заинтересованно согласилась.
Хуракан, чуть помедлив, достал из кармана сокровенный обрывок.
Эйден задумчиво наблюдал за тем, как на лице Маши проступает непонимание, затем проявляется недоверие пополам с радостью, и, наконец, расцветает восхищение. Маша выхватила «кусочек истории» из рук нового друга и заворожено присоединила к своему. Части фотографии подошли друг к другу идеально. Маша и Райли удивлённо присматривались друг к другу. Ведь вроде как родственники.