Фицджеральд едва ни опозорился, оказавшись в весьма пикантной ситуации без копейки денег. Однажды Жижи выбрала букетик цветов. Хозяин цветочной лавки красноречиво взглянул на Скотта. Тот так же красноречиво пожал плечами, выбрав момент, когда девушка отвернулась. И… хозяин достал долговую тетрадь. Он много лет торговал цветами рядом с университетским кампусом. Он всё понимал…
В январе 1914 пришла пора сдавать первую сессию. И Скотт успешно провалил все экзамены. Оказалось, что за первый семестр он посетил едва ли десяток лекций. А когда ему было учиться – при такой-то загруженности?
Выхода было, собственно, всего два – либо окончательно бросить учёбу, либо взять академический отпуск на год, «изобразив» какое-либо заболевание. И он талантливо симулировал сердечное заболевание (зря его не взяли в актёрскую студенческую труппу – мотивировали отказ его хронической неуспеваемостью).
Что ему оставалось? Скотт Фицджеральд собрал свои пожитки, попрощался с Жижи, твёрдо пообещав вернуться через год и взяв с неё слово ни в кого за этот год не влюбляться. И отправился домой…
Мама Молли «обрадовалась» особенно сильно. Впервые в жизни она подняла руку на сына, отходив его вешалкой для платья. Папа Эдвард деликатно помалкивал – ему от жены доставалось регулярно.
– Кстати, – сказал он сыну, когда буря понемногу улеглась, – я тут начал роман. Не посмотришь?
Скотт перечитал исписанные отцом листы. Это было совершенно беспомощно. Отец воспринял оценку сына стоически и своё писательство забросил. В его оптимистическом мозгу зрел план открытия магазина канцелярских принадлежностей (такой же неосуществимый, как и авантюра с романом).
А Скотт задумался… Первые наброски некой большой вещи он сделал ещё в студенческом общежитии. Идея была простой – написать историю молодого человека, стремящегося к успеху и ступень за ступенью восходящего по этой шаткой лестнице вверх…
Делать было положительно нечего. Почти год Скотт «занимался» – читал и писал. Правда, к учёбе это не имело ровно никакого отношения.
На следующий год он вернулся в университет. Но это был уже не тот Принстон – по крайней мере, для Фицджеральда.
Жижи, изменница, была влюблена и, похоже, неоднократно. Со Скоттом она едва поздоровалась. А когда Фицджеральд увидел её в компании с высоким молодым человеком («прыщавый хлыщ», подумал он), то всё понял.