Так, Николай Набоков изобрел приспособление, которое в значительной степени облегчило сбор мусора с высоких поверхностей. Это была длинная металлическая труба, скрепленная на одном конце изолентой и проволокой с металлическим крюком от фаркопа. Все эти детали, как нельзя кстати, были в свое время найдены калекой в недрах этой самой свалки. Наконечник фаркопа, к великой удаче, был сломан таким образом, что превратился в настоящий заостренный кусок изогнутого железа. Этим незатейливым приспособлением Николай доставал мусор с высоких поверхностей. Такой подход не раз выручал Набокова. Теперь несложному в своем обращении инструменту предстояла работа иного рода.
Совсем иного рода.
Помимо палки-крюка, мужчина снарядил себя штыковой лопатой и куском прочной веревки длиной около пяти метров. Николай пожалел лишь о том, что в подсобке нет емкости с горючим. Набокову хоть и оказывали определенное доверие, но доступа к воспламеняющимся предметам у него не было.
На свалке устроить пожар было слишком просто.
– Ух, паразит! – грозно пробубнил Николай и, вооружившись лопатой в одной руке, палкой-крюком в другой, а также веревкой, обвитой вокруг талии, отправился на битву.– Паразит! Я тебе задам. Ух, я тебе задам!
По дороге к тому месту, где был обнаружен труп Феди, Николай шел так же уверенно, как позорно бежал оттуда в панике и страхе. Очередная мелодия всплыла из недр сознания калеки. Но теперь мотивы были бодрыми, стремительными и тревожными, словно Николай был героем остросюжетного триллера.
На середине пути ему встретился один из рабочих городской свалки, но Набоков был так поглощен предстоящей битвой, что совершенно не обратил на него внимания. Впрочем, причуды калеки местным были хорошо известны. Работяга даже не удивился, когда увидел Николая в подобном трансе, напевавшего себе что-то под нос с инструментами в руках.
– Коля, хороших тебе поисков! Только не поранься! – прозвучало за спиной Набокова с такой искренностью, на которую были способны только люди, хорошо знающие калеку.– Ты нам живой нужен! Удачи!
Но Николай этих напутствий не услышал.
3
Труп Феди покоился на том же месте, где его застал Набоков перед своим позорным бегством. Мертвое тельце казалось еще более тощим и высушенным. Николай, воткнув лопату в землю и прочно обхватив палку-крюк обеими руками, медленно продвигался к собаке. Сопровождая свои осторожные шажки быстрыми взглядами по сторонам, калека походил на диковинного аборигена, который подбирается с копьем к израненному дикому зверю.