“Такой я буду всегда, пока не встречу любимого!”
– Читай! – приказала она.
– Ясно, – проронил потерянно ухажер, принимая запись на свой счёт.
– Ничего тебе не ясно, – возмутилась она, – эти фотографии были до тебя. Не могут же они вдруг измениться!
– Ну и?
– Посмотрим на твои фотографии! Надеюсь, я не зря позировала? Наобещал, а сам не привезёшь, – она прислонилась к нему плечом. У чуть задранной голубой юбки показался краешек белой комбинации.
Люда скинула с себя кофту. Осталась в красной блузке с короткими рукавами. Её каштановые локоны причудливо свисали до шеи. Спереди у лба вились двухцветно, отбеленные перекисью водорода. От её тела и одежды пахло духами “Рижской сирени”.
– Жарко здесь, правда? – прошептала она.
Смущённый Комаров, чувствуя, что девушка, к нему привыкла, нежится, решил держаться до конца.
“Ничего, теперь я ее помучаю! Крепче любить будет. А то ставит из себя общественницу!”
Откуда было ему знать, что упрямством он навредил себе. Заставил переживать женщину, у которой зарождалось к нему светлое чувство. Парень он был красивый, не пьяница, но чёрств, как сухарь.
– Мама твоя одна живёт в деревне? – спросил он, вставая, отдаляясь от неё, прислонился к спинке кровати, принадлежащей Валентине.
– Одна. Я боюсь за неё. – Люда встала, положила альбом в тумбочку. Подошла к Валерию. Ей хотелось, чтобы он её поцеловал.
Комаров взял её правую руку:
– Помнишь в кинотеатре, я коснулся твоей руки. Она меня обожгла.
– Не выдумывай! У тебя пальцы горячей моих. Значит ты влюбчивее.
– Ты что цыганка?
– Я секретарь.
– Это на работе, а дома?
– Дома буду женой, – улыбнулась она.
– Ласковой?
– Ласковой.
– У тебя такие тонкие пальцы. Какое же кольцо тебе купить?
– В подарок?
– Да.
– Я не ношу колец!
– А обручальных?
– Обручальное может быть только одно!
В комнате было тихо. Девчата гуляли. Сгущались сумерки. Но хозяйка свет не включала.
– Я могла бы поехать к матери на праздники. Не получилось.
– Из-за меня?
Вместо ответа она чуть качнулась, прижалась к нему.
– Ноги устали. С утра демонстрация. Вчера танцы до упаду. Может, завтра в деревню поеду. Мама, поди, настряпала, меня ждёт.
– У матери отдохнёшь. Тебе же послезавтра на работу, – заботливо посоветовал Валерий, придерживая её ладонью за талию.
Людмила запрокинула чуть голову, доверив тяжесть своего тела, смотрела ему в глаза: