– Oh, du hast große Pläne, – рассмеялся Эрик, хлопнув друга по плечу. – Unsere Professoren mögen solche Ideen nicht. Sie mögen die Realität. Sie wollen technische Zeichnungen von echten Maschinen sehen, keine fantastischen Projekte.
– Es ist nur ein Studentenprojekt, – сказал Эркин, его голос стал тише, словно сам он понимал, что мечты могут разбиться о суровую реальность.
Они продолжили свой путь к университету. Однако в груди Эркина было что-то тяжёлое, словно невидимая рука давила на его сердце. Он не мог объяснить, откуда эта тревога. Возможно, это был страх перед будущим, которое, казалось, туманилось с каждым днём. Далеко в Ташкенте его ждали родные, и Эркин понимал, что его учёба здесь, в Германии, была важным этапом. Стране, Советскому Союзу, нужны были инженеры, чтобы строить заводы, гидроэлектростанции, тепловые станции. Именно поэтому его и других студентов отправили сюда, в Европу, чтобы они получили лучшее техническое образование.
Эркин был прилежным студентом, учился на отлично, вкладывая в это не только свой ум, но и душу. Он верил, что знания, которые он получит, помогут ему стать частью великого будущего его страны. Но в то же время его пугала эпоха. Пугало то, что происходило в Германии: марши националистов, агрессивные речи Гитлера, нарастающая напряжённость. И ещё больше пугало то, что происходило в Союзе. Там, дома, тоже было неспокойно. Политические репрессии набирали силу, и казалось, что никто не мог чувствовать себя в безопасности. Даже за тысячи километров от родины Эркин чувствовал этот страх, проникающий в его мысли, словно холодный ветер из далёких степей.
– Warum fühle ich mich so unsicher? – думал он, оглядываясь на шумные улицы Мюнхена. Солнечный свет, казалось, больше не приносил радости, он стал символом хрупкости этого спокойствия, которое могло рухнуть в любой момент.
Вечером Эркин зашёл в спортивный зал политехнического института. Помещение было просторным, с высокими потолками, окрашенными в белый цвет. Стены зала были украшены плакатами с изображениями спортсменов, схематическими рисунками приёмов и японскими иероглифами. В углу стояли деревянные манекены для отработки ударов, а на полу лежали мягкие маты, которые покрывали всё пространство, чтобы смягчить падения. В воздухе витал слабый запах пота и свежести от недавней уборки.