Я завалился на тахту и сунул руку под голову.
Да и не могу я ударить в грязь перед своей командой. Одно дело, забираться в подпол на днёвку, прячась от солнца, как полагается нормальному вампиру. Совсем другое – показать такой же страх перед невесть кем. Никого, за исключением Бронислава, я не посвящал в свои обстоятельства, хотя ребята, безусловно догадываются, что я в бегах. Но даже убегать следует с достоинством, а не ныкаться по щелям, как трюмная крыса.
После ужина мы снялись с якорей и привелись к ветру. Над головой широким куполом раскинулись созвездия, волны мягко шелестели, за кормой оставалась пенящаяся полоса кильватера. И пока ветер изгибал полотнища наших парусов, я рассказал Войко про встреченную в лесу рыжую девчонку.
– Ты серьёзно не слышал, как она подходила? – покосился тот, вставляя очередную вымбовку в шпильгат. Радек, готовивший тем временем швартовы, тоже усмехнулся себе под нос, но глаз на «кэпа» не поднял.
Я поморщился:
– Представь, не слышал. Шум водопада забивает. Учуять соплячку мне тоже не довелось: запах оленьей крови прямо на лице немного отвлекал. Да, да, беспечно с моей стороны. Нужно чаще глазами пользоваться и реже погружаться в пучину сугубо личных ощущений, – пожалуй, это я лишку добавил. Им же не понять восторга хищника, нагнавшего добычу.
– Ты ведь её не тронул? – старпом проверил ход барабана.
Теперь я почти оскорбился.
– О, безусловно, высосал каждую капельку из тоненьких венок и под ёлочкой схоронил. Нет, Бронислав, за кого ты меня принимаешь? Зачаровал да отпустил.
– А от твоего чаровничества у неё мозги не размякнут, как у того бедолаги?
– Долго ещё упрекать собираешься? С Гостомыслом я переборщил, каюсь. Но старикашка сам напросился! Всё возьми да возьми его юнгой – у нас тут не богадельня. С девчонкой я обошёлся аки с блюдцем фарфоровым. И не надо на меня так смотреть! Я коснулся её разума с лёгкостью страусиного опахала, ничего этому рыжику не сделается.
* * *
Нова-Затока, прямо скажем, роскошью не блистала. Типичный minderstädte, в Варнахаре и Клодхарии такие называют flecken, в Альбертине – marktgemeinde, а здесь – местечко. Провинциальный городишко с торжищем, которое помогает ему совсем не загнуться. Местные живут рыбалкой и лесными промыслами, сбывая дары природы за весьма умеренную плату всем, кто не погнушается навестить их пристань, да отстёгивая причитающееся своему барону.