Прислонившись к стене дома и оставляя на ней широкую красную дорожку, американец прошаркал до двери. Бегло осмотрел замочную скважину, вроде не вскрывали, и, подобрав на связке нужный ключ, открыл замок.
Чужой дом встретил гостя могильной тишиной и утренним полумраком. Лишь где-то в комнате тихо тикали часы, отсчитывая время. Для кого-то, возможно, это показалось бы весьма символичным, но только не для Барнса. Искусственно созданный человек о подобной ерунде даже не задумывался. Куда больше беспокоили насущные проблемы. И первой из них было осмотреть дом на наличие посторонних.
Вот только сил на это уже практически не оставалось. На одних морально-волевых клон прошёлся по комнатам. Чисто. Под конец зашёл на кухню, за раз выпил несколько стаканов воды и поковылял в спальню, на ходу закусывая найденным в холодильнике печёночным паштетом. С трудом доковыляв до дивана, рухнул как убитый, привалившись в глубокий целительный сон.
***
Я не «Медведь», чтобы уже на следующий день после ранения зайчиком скакать. Накрыло меня капитально. Целые сутки провалялся в бреду и горячке. Лихорадило меня, мама не горюй. Всё тело ломало, а на спине, казалось, развели костёр. В редкие минуты возвращения сознания меня упорно посещала одна и та же навязчивая мысль: «вот сейчас точно сдохну». Но как бы ни было мне хреново, это даже рядом не стояло с моим состоянием после инъекции Гршкара. И осознание данного факта придавало сил и помогло продержаться. Если уж выжил тогда, сейчас и подавно не помру.
Пришёл я в себя утром следующего дня, в общем состоянии организма «ни живой, ни мёртвый». Как с похмелья. Всё тело ломит, голова трещит, на душе кошки скребутся. Слабость и полнейшая апатия. Тот, кто хоть раз просыпался с жуткого перепоя, меня поймёт. Жаль стаканом меня не вылечить. А то махнул бы разом грамм двести для поднятия тонуса и снова живой.
В избушке лесника было тихо и пусто. Но зато вкусно пахло жареными пельменями. Аж желудок свело. Ибо пельмешки в любом виде, кроме сырых, я глубоко любил и уважал. Хоть раньше, когда я мог позволить себе обедать в любом даже самом дорогом ресторане, что потом в бытность бедным охранником. Тогда это вообще было моё основное блюдо.
Набравшись смелости и сил, я медленно приподнялся на локтях и повернул голову. Действительно никого. Непорядок. Как так больного человека одного оставить?! В голове не укладывается. А где сиделка возле изголовья, которая и днём и ночью не смыкая глаз, должна была держать за руку и контролировать живой ли? Где врач или хоть какой-то обученный человек способный делать примочки и пичкать отваром? Куда там?! Даже ни одного сочувствующего в поле зрения не наблюдалось.