– Спасибо, и тебе, – Десмир проводил её рассеянным взглядом, надевая на руки перчатки и склоняясь над работой.
Затронутая ими тема была очень болезненна для учёного. Его коллеги не воспринимали Десмира всерьёз, считая исследователя не более, чем юным амбициозным выскочкой. Факт финансовой поддержки именно дочерью мэра, купающейся в мужском внимании и от науки очень далёкой, только усугублял насмешливые слухи за спиной. Десмир старался их не замечать, как и осуждающие взгляды в его окружении, но получалось это плохо. Вновь отвлекшись от работы на клокочущую внутри злость, он снова сжёг кропотливо собираемый им образец и накрыл его огнеупорной тканью, грязно выругавшись и импульсивно швырнув на стол перчатки.
– Ну и вонь, – услышал учёный мелодичный женский голос у себя за спиной и обернулся, виновато улыбаясь. Истанамария морщила аккуратный ровный нос, вальяжно направляясь к нему, – Ты в эту свою лабораторию скоро врастёшь и пустишь здесь корни, как старый дуб. Дес, ты вообще выходишь отсюда? Пранерестон не считается.
– Увы, выхожу, – пробормотал он, приветственно целуя её руку, – Преподавательскую повинность в Университете никто не отменял. Признаю, ты была права – я только тратил время в аспирантуре. Теперь ещё и этих болванов должен учить тому, что сам считаю старческим бредом древних якобы мудрецов, – Десмир фыркнул, – Почему никто не ставит уже имеющиеся знания под сомнения? Как будто это аксиомы, на которых держится мир.
– Потому что это аксиомы, на которых держится власть, – грустно улыбнулась госпожа Мейер, сверкнув прятавшимися в глазах голубыми льдинками, – Не важно, в какой сфере, власть везде и всегда первостепенна и… ослепительна для тех, кто ей обладает. Уж поверь мне, я это вижу чаще, чем кто-либо в этом городе. Пойдём вниз, тут невыносимо находиться.
Она вновь поморщилась и, не дожидаясь согласия учёного, развернулась и чинно направилась к выходу, огибая всюду расставленное оборудование. Десмир поспешил за ней, у порога подставив даме локоть – винтовая лестница на первый этаж здания, где располагалась его лаборатория, была старой и весьма коварной для спускающегося. Ко всему прочему, Истанамария всегда одевалась в соответствии с её статусом, что подразумевало довольно дорогие, пышные, объёмные платья и непременно сапоги или туфли на каблуке. Сегодня девушка была одета скромно для себя, но всё равно юбка её тёмно-синего платья волочилась по ступеням, норовя попасть под ноги или зацепиться за что-нибудь.