– Да, вот так вам! – яростно шипела девочка, размахивая орудием. – Я вам не мертвец, а Настырница!
Когда от гроба осталось одно лишь основание, она утихла. Стало так хорошо, так мирно! Она оглядела свою работу – весь коридор в трухе и щепках. Стряхнула с платьица пыль и древесную крошку, огладила складки, и аккуратно улеглась на доску, что осталась от гроба. Она положила топор себе на грудь и сложила руки поверх него, и закрыла глаза. «Как я должна была в нем лежать, вот так?» – попыталась представить она. «Может, и платье бы это надеть додумались? А макияж, макияж бы мне сделали? Ногти накрасили? Все-таки, шестнадцать же лет, не восемь…» Размышлять так было как-то противно и тревожно. Аж в животе перекручивало. Но не только из-за этого. Голод и потребность попасть в туалет теребили и дергали. Настя полежала еше чуток, и наконец с радостью и облегчением встала.