Клон Миша невротично оглядывается по сторонам в поисках свидетелей и хватает меня за руку. Репутационные риски. Всё-таки он в форме и обязан меня задержать. Но я уверена, что ему очень не хотелось бы этого делать. Дёрнешь за одну ниточку, клубок начнёт разматываться и в итоге окажется, что эта ниточка была последним элементом, на котором держалось твоё белое пальто. Или полицейский китель.
– Ты! Ты! Ты…– он старается подобрать слова.
– Отцепись! Меня это больше не заводит, милый, – я выкручиваю руку из его клешни и наигранно улыбаюсь. Во мне давно не осталось правды.
Он делает вдох, чтобы успокоиться. Затем говорит:
– Не рамси, я не для этого приехал. Есть маза по Диме.
Я перевожу взгляд с пакетика на свою серую BMW на аварийке. Ужас, застывший в моём животе в зале суда два года назад, сейчас немного приподнялся и чувствуется в районе груди.
– Что? Я не понимаю твоего быдлятского языка!
На самом деле, конечно же, я понимаю, что он имеет в виду, но я хочу оттянуть этот разговор на как можно больший отрезок времени. Осталось около девяти лет. Сомневаюсь, что смогу оттянуть этот разговор на девять лет.
– Ты слышала об амнистии?
Я смеюсь и стучу пальцем по виску:
– Экономические преступления!
– Да, есть варианты… Пошли в машину, надо обсудить.
Он берёт меня за руку, как это делают нормальные люди, когда хотят сблизиться, но мы не нормальные люди и мы не хотим сближаться, просто он таким образом пытается скрыть содержимое моей кисти. Репутационные риски, да.
Мы подходим к моей матово-серой машине, на капоте которой отчётливо читается выцарапанное слово: СУКА. Я сажусь на пассажирское сиденье и высыпаю содержимое пакетика на подлокотник. Клон садится за руль.
– Будешь? – спрашиваю я и достаю банковскую карту из сумки.
– Давай, – отвечает Миша и достаёт пятитысячную купюру из кармана. – У меня есть знакомый, который может помочь переквалифицировать статью, – он скручивает купюру в трубочку, но чувствуется будто скручивает моё горло, – сама понимаешь, тема не стопроцентная, но попробовать стоит.
Я молча бью ребром кредитки по веществу, за хранение которого сидит в тюрьме человек, о вызволении которого мы сейчас так мило беседуем.
– Нужны деньги. Много, – он протягивает мне трубочку. – Я дам половину.
Я поспешно подкручиваю контрастность реальности и возвращаю трубочку Мише. Он делает то же самое.