А что ещё оставалось делать Керенскому? Похлопав себя по телу, он обнаружил, что всё имеющееся оружие бесследно исчезло. Кто бы сомневался?
Но удивляло не это, а другое. Зачем ему вообще оставили жизнь? К чему? Ради чего? Кому это понадобилось? Quid prodest? ( Ищи кому выгодно).
Голова Керенского решительно не хотела думать. Тошнота прошла, а кровь по-прежнему сочилась из рассеченного чем-то скальпа.
«Как бы заражения не было, – подумал Керенский. А потом рассмеялся мелким беззвучным смехом. – Заражения не было?! Ой, не могу…, – надрывался он от смеха над самим собой.
Какое заражение, твою мать? Тут прожить лишний час – уже успех. Но, всё же, к кому он попал в плен и так яро? Кому он перешёл дорогу? И кто решился на это? Ведь в плен захвачен не обычный мужик или матрос, а целый министр, и весьма популярный министр!
Значит, это сделали те, кто может себе позволить не бояться последствий. Либо его кто-то сдал, из вольных или невольных подчинённых. Кто это мог сделать, Климович? Юскевич? Рыков? Нет, только не Рыков! Газетчики тоже исключаются, они ничего не знали про него двусмысленного, а за открытую деятельность не возьмут в заложники или в плен.
Выходит, кто-то узнал о его попытке стравливания эсеров с большевиками. Значит, Климович? Нет, маловероятно, выгоды нет. Получается тогда, что Юскевич? Он больше всех знал. Но зачем ему это? И что он хотел получить за предательство? Свободу действий, деньги? Неизвестно…» Керенского кольнула боль в боку.
«Это чёрт знает что такое! Хрен с этим, если поживём, то узнаем». – Керенский сплюнул и бессильно обмяк на каменном полу.
Пол был очень холодным, а лежал он долго, и озноб его пробрал до самых костей. Дрожа, как в лихорадке, Керенский нашёл в себе силы подняться и стал собирать по всему полу остатки старой соломы и носить их в самый сухой угол, набрасывая кучей. Соорудив себе гнездо, получившееся не хуже, чем у самой взыскательной наседки, он опустился на него, бессильно откинувшись спиной на шершавую стену.
Сколько он так просидел, Керенский не понял, часы отобрали вместе с оружием и деньгами. Хорошо, что хоть не раздели. Вдруг возле единственной двери, очень крепкой и толстой, возник свет, тускло пробивающийся сквозь тонкие щели хорошо подогнанных досок.
Через минуту дверь отворилась, и в подвал шагнули три человека, вооружённые револьверами, причём, в числе вошедших была и женщина.