– Понимаю, Александр Фёдорович, но возникнут бои, в ходе которых могут пострадать мирные граждане. И, кроме того, толпа может броситься громить всё подряд, превратившись в вооружённое восстание, направленное против нас.
– Да, скорее всего, возникнут, но нам надо будет проявить революционную твёрдость. То есть, провести массовые аресты матросов и солдат, не дав распространиться заразе. Но победить должны солдаты, а победивших солдат нужно отправить в Кронштадт творить справедливость и дальше. Ну, а после того, как они там восстановят справедливость, если смогут, то отправить все части на фронт, потому как матросы из Ораниенбаума, Свеаборга и Гельсингфорса захотят отомстить им. Таким образом, мы решим сразу несколько задач, если всё будет отлично организовано, в результате чего Кронштадт станет подконтрольным Временному правительству.
– Вы готовы взять на себя всю ответственность за эти действия? – усомнился Климович.
– А у меня есть другой выход?
– Ну, мы можем просто подавить весь мятеж собственными силами и не стравливать матросов и солдат между собой.
– Конечно, можем, – не стал спорить Керенский. – Мы всё можем. Потратим свои ресурсы, восстановим против себя людей, потеряем союзников, приобретём новых врагов и, в конце концов, проиграем. А у меня нет возможности заново перезагрузиться.
– Простите, что?
– Иметь возможность поменять свое решение на другое, более здравое.
– Но могут погибнуть множество гражданских лиц.
– Так объявите, что по улицам опасно ходить, создайте из своих людей и людей Брюна пешие и мотопатрули, эвакуируйте всех гражданских, попавших в заваруху. Да и вообще, желательно по возможности убирать из Петрограда всю местную публику, чтобы не мешалась. Пусть едут на дачи, на воды, к родственникам в Сибирь или хотя бы в Москву, где накал страстей гораздо меньше.
– Я вас понял.
– Это хорошо. Если мы потеряем власть, то вместо меня и вас придут гораздо менее щепетильные и уничтожат всё то, о чём мы даже не думаем. Мы пытаемся соизмерить свои потери, а другим на это будет глубоко всё равно, уж поверьте моему чутью, господин генерал. Провоцируя дикие чувства вседозволенности, они зальют кровью всю Россию. Миллионы сбегут, миллионы погибнут от войны, голода, болезней. Да… не будем больше об этом.
Не обращайте внимания, генерал, бывает, что на меня нахлынет что-то. Так вот, я беру на себя всю ответственность и отвечу и перед собой, и перед народом. Правда, не думаю, что меня будут о чем-то спрашивать, убьют и с концами. В подтверждение моих слов вы, генерал, можете вспомнить революционные события, происходящие во Франции.