Виктор раздражённо поморщился, когда тишину наползающих сумерек вскрыл очередной всплеск ликования.
Но хуже, чем пьяный ор, был другой едва различимый звук, который родился там, в глубине залитой светом залы, и теперь неумолимо приближался. И вот совершенно отчётливо – цоканье шпилек по гранитной плитке, которое затихло в нескольких метрах от президента.
Девушка – высокая, стройная, выбеленная до прозрачности блондинка, одетая в длинное, блестящее серебром, облегающее платье, замерла в нескольких шагах от объекта своих нескромных желаний. Она бы хотела заговорить, но язык не поворачивался, да и всё тело словно онемело. Ужасный Виктор Ли Гон. Насколько он был красив, настолько же и страшен. Любой, кому хоть раз выпал шанс привлечь внимание президента, знал, что источником этого страха были его глаза, тёмные и настолько внимательные, что казалось, будто они видят тебя насквозь – все твои тайны, все мысли, абсолютно всё. Поэтому девушка так и осталась стоять и мять в руках хрупкое стекло бокала, наполненного искрящимся шампанским, отчаянно надеясь на то, что президент сам обернётся и тем самым закончит эту её мучительную пытку.
Но мужчина не повернулся, только облегчённо выдохнул и, достав из кармана портсигар, затянувшись, закурил сигару. Горячий дым обжёг горло и смешался со слюной, расплывшись во рту едва уловимым ароматом жасмина.
Виктор сглотнул слюну, поморщился от горечи и, зажав в зубах сигару, устало облокотился на перила.
Женщины его не интересовали. Нет, он время от времени удовлетворял возникающее естественное желание, но только это и никак не больше. Не было ни чувств, ни потребности в оных. Но это его не волновало. Намного больше Виктора расстраивало то, что запах жасмина на его ладонях становится всё менее заметным. Первые несколько лет выброшенному из родного дома мальчишке ещё удавалось поймать этот запах и вспомнить хруст мелких камней, которыми были усыпаны тропинки в таинственном саду. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось картинок в его памяти, всё съедала пустота и желание вернуться.
Хотя он мог вернуться. Ли Гон – младший давно уже обзавёлся контрольным пакетом акций, и людей на него работало больше, чем на его отца. Но это бы спровоцировало войну между кланами, из которой, Виктор не сомневался, он бы вышел победителем, а вот отец бы проиграл.