– После сессии поговорим, а пока не о чем.
Ректор поперхнулся заготовленным мягким укором и совещание свернул. Госпожа Редфилд дождалась, пока остальные преподаватели разойдутся и подошла к ректору.
– Жорж, ну что за ерунда? К чему сейчас тратить время на эту говорильню? Затребовал от каждого факультета краткий письменный отчёт, и довольно.
– Ты, дорогая, может и не заметила, но в углу сидел представитель министерства, который и пожелал собрать преподавателей и послушать их мнения по итогам семестра, – ответил Жорж де Кайонн.
Кайонн был довольно слабым магом, отчётливо это сознавал, и свою ректорскую должность ценил. Поэтому старался с чиновниками не ссориться.
– Действительно не заметила, – пожала она плечами. – Ну да ладно, вот у нас с мадам Лаво к тебе вопрос.
Королева вуду подошла к ним и ласково улыбнулась ректору.
– Да? – спросил тот. – И какой же? Имейте в виду, до конца периода сдачи годового отчёта амулеты и артефакты закупаться не будут!
– Очень интересная информация, но речь не об этом. Скажи, тебе не поступало заявление от моего студента четвёртого курса об академическом отпуске?
– Совершенно точно нет, – твёрдо ответил Кайонн. – Какой академический отпуск перед самой сессией? А что, почему ты спрашиваешь?
– Вот и мне показалось, что академку он не брал, – тихо сказала Лавиния.
Мари Лаво продолжила:
– Один из студентов не появился вчера на моей лекции, последней перед сессией.
– Ну-у… бывает с ними такое, пропустить лекцию – дело святое, – заулыбался Кайонн. – А кто именно?
– Энрике Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина.
Ректор присвистнул.
– И мне неспокойно, – добавила госпожа Редфилд.
– А что говорят его одногруппники? Он жил где, не в общежитии же?
– Пока не знаем, – дамы переглянулись, и мадам Лаво добавила. – Но выясним, разумеется.
– Не сочтите за труд, держите меня в курсе!
– Да, господин ректор, – ответили они хором.
Здание студенческого общежития располагалось в глубине парка, и было разумным образом соединено переходами со столовой и с главным корпусом. Высокое крыльцо, украшенное скульптурными символами Академии, совой и грифоном, вело к резным дубовым дверям. Лавиния вспомнила некоторые особенности этих дверей и внутренне ухмыльнулась: Мари Лаво это должно понравиться.
Начищенная круглая ручка находилась посередине дверного полотна. Королева вуду уже почти взялась за неё, когда вся дверь вдруг пошла волной, и стало понятно, что резьба изображает лицо: распахнулись глаза, нахмурились брови, ручка оказалась носом, а под нею раскрылся рот, произнесший неприятным тоном: