И факторами, что всё не могу развидеть,
Которым до сих пор приходится служить.
II
Как неприятна смерть! Нас обучали в школе,
Что может быть она прекрасна и легка…
Как неприятна смерть. Что здесь добавить боле
Сочувствующему движению кивка
Уставшей головы. Как смерти этой много:
Кривой оскал лица, последнее прости,
Попытки всё спасти; и стало много «Бога
В движениях руки, в сценариях тоски.
Осталось лишь кричать. Осталось только думать
И холод ощущать в предчувствии побед
Над собственной хандрой в экваторе июля
С натянутой струной промокших сигарет.
Уже привычный шок доказывает вечность
Десятки тысяч лет назад открытых тем.
А в голубых глазах проскакивает млечность
В планировании всех будущих проблем.
III
Так давит горизонт. И ломка во всём теле.
Давлю в себе тоску, и в голове туман.
Я чувствую – сорвусь. Я где-то на пределе.
Мне кажется, что всё… Что всё вокруг обман!
И я срываюсь в путь, я запрягаю сани,
А коршуны вокруг кружатся и галдят,
Но рядом ты со мной: полями и лесами
Мы мчим вдвоем с тобой, куда глаза глядят.
И через пару дней издохнувшие кони
Нас на своём горбу до края довезли
Земли. И тишина. И только шум прибоя.
И тысячи мазков морской голубизны.
Песчинки суеты сдуваются ветрами.
На руки карамель ложится в унисон.
Нет никого вокруг, лишь море под ногами
И я, обняв тебя, проваливаюсь в сон.
IV
Я посреди ладьи из липового древа.
Военный антураж. По слухам, близко цель.
Матросы в кураже. Под лунным светом неба
Я вижу их настрой на скорую дуэль.
Бегу на правый борт. Пытаюсь продышаться,
Но костью воздух встал, царапая гортань.
Я в суматохе драк всегда лишён всех шансов:
Случайная мишень. Попавшаяся лань.
Бесстрашие сбоит. Мурашки лихорадки
Окутывают торс, но где-то вдалеке
В Везувие войны внутри мужицкой схватки
Я замечаю блеск двух белых лебедей.
И вопреки себе кричу в изнеможении:
«Летите мощью птиц! Пожалуйста! Во вне!»
Но лебеди плывут. Как много в их движении
Достоинства цариц. Они плывут ко мне.
V
Они плывут ко мне! А битва входит в штопор.
Ковром миллионов стрел затянута луна.
Мужицкий дикий смех сошёл на нервный шёпот,
Когда одним рывком раскрылись два крыла
Тех самых лебедей. И пенистой волною
С плеч смыло всякий страх, мне захотелось петь…
Но бликом серебра, почти что надо мною,
Мелькнул клинок стрелы, мою несущий смерть.
И вот, почти прорвав собой смертельный купол,