Город под созвездием Близнецов - страница 14

Шрифт
Интервал

Богиня ночи и безбожник

Уют кафе и дымка разговора.
Беретом бархатным свернулся рядом кот.
Стихи читает кто-то без разбора,
И саксофон печали в сердце жжёт.
И шепчет кофе в бело-синей чашке,
Роняя сливки на изгибы слов,
И дремлет жемчуг, дожидаясь ласки
Неспешных пальцев и счастливых снов.
И пишет имя на листе художник,
Венчая тенью синие глаза:
«Богиня ночи». А у ног – безбожник.
И за окном – роскошная гроза.

Девять смертей и жизнь на сцене

Паяц завлекает пришедших на сцену:
«Почувствуйте жизнь без излишних прикрас!
Купите на грош удальства и измены,
Коварства с радушием – всё про запас.
У нас откровенны злодей и субретка,
Великий король и отъявленный плут,
Тиара, прощенье, врата, табуретка,
Магический жезл и овечий закут.
Ах, вы не желаете снять свою маску
И стать лишь собою на красном сукне?
Возьми меня чёрт за фривольную пляску,
Но с миром зевак не в одной я цене!»
На сцене смеются, дерутся и плачут,
Играют себя сквозь ненужность и пыль,
Живут вдохновенно, а значит, дурачат
Все девять смертей и лохматый ковыль.

Белые ночи

Белые ночи – черничным вареньем —
Мажем с тобою на ломтики неба,
Сверху – чуть-чуть – теплоты и горенья,
Чтобы хрустели изюминки в хлебе.
Белые ночи – сиреневой краской —
Плещем волною в кусты возле дома,
Чтобы дышалось в них страстно и с лаской
В гроздьях, охапках цветочного «кома».
Белые ночи! Ну как несерьёзно
Вас называют романтики лета!
Всё в вас – не рано, и всё в вас – не поздно!
Вы ведь любви необычной примета.

Лето на парапетах

А город плыл в закатной лени,
Роняя в воду смех толпы.
На парапетах млели тени
И солнца поздние «снопы».
И глубиной Нева дышала —
Упругим, сочным животом,
И лодки на волнах качала,
Чтоб раскидать их под мостом.
И грелся чиж в объятьях лета,
Ловя копейки и рубли,
И выставлял на смех примету —
Всем «рисовал» одни нули.
И пары в полночь уходили —
В чернично-васильковый крем,
Творили, пели и любили…
А город плыл в сплошном je vous aime[1].

Сижу на качелях

Над городом – ночь и летящие звёзды.
На улицах – грохот падучих реклам.
Сижу на качелях. Хоть, кажется, поздно,
Смешно, безрассудно кричать облакам.
А город зевает неоновой глоткой
И пьёт жёлтый бренди, смакуя лимон.
Качаюсь и правлю космической лодкой,
Слегка сомневаясь: «А вдруг это сон?»
Бредут по аллеям актёры и люди,
Привыкшие к маскам Богов и теней.
Сижу на качелях, мешаю в посуде
Следующая страница