– С веснушками? – уточнила Кассия.
Эйден снова задумался, но в этот раз он не стал сильно стараться, поэтому ответ достался ему легко:
– Да, с веснушками.
Остальная часть пути прошла молча. Вокруг было много болванок. Они лежали на земле в странных, искалеченных позах, из-за чего пейзаж получался безрадостным и тоскливым. Некоторые болванки пробыли на одном месте так долго, что длинные узловатые тела покрылись золотой сеткой из пыли, которая забилась в мелкие трещинки на их поверхности. Когда группа добралась до нужного поля, мастер-надзиратель сразу отправил детей на работу.
Эйден рано узнал, что такое ненависть. И пусть Вигго говорил, что это очень сложное слово, для полного понимания которого нужно прожить не один десяток лет, Эйден был с ним не согласен. Он прекрасно во всем разобрался с первого стакана теплого молока. Молочная пенка. Она была настолько ужасна, что сильнее нее возможно было ненавидеть только скучную работу. А если где-то в словаре существовало слово, способное описать отвращение лучше, чем ненависть, то именно это слово Эйден испытывал к скучной работе, которая у него к тому же не получалась. К сожалению, большая часть его жизни состояла из такой работы.
Сбор и заготовка звездной пыли были внеурочной обязанностью учеников. Рано утром ветер поднимал в небо ярко сиявшие облака и гнал их по миру. Золотые вихри высоко кружились над головой, даря свет и тепло. К вечеру ветра утихали, звездная пыль оседала перламутровой дымкой, и наступала холодная, темная ночь. Все в мире было пропитано волшебством, однако добывали его из земли.
Волшебство было великой тайной. Изначальной загадкой мироздания, ответ на которую мог даровать силу вершить невозможное: сдвигать тысячелетние горы, повелевать ветрами и чихать с открытыми глазами. Как именно? Никто не знает. Ведь сакральный секрет веками бережно охранялся мастерами. Под страхом сурового наказания непосвященным было запрещено прикасаться к волшебнизмам, корпус которых для большей надежности всегда красили черной краской. Таким образом, сама ночь, являвшаяся прародителем смерти, помогала оберегать таинство сути волшебства.
Завесу мистерии для учеников мастерской тоже поднимать не спешили. Дети долго и усердно работали, чтобы их неокрепшие души смогли принять тяжелое бремя жизни священнослужителя. К своим десяти годам Эйден держал в руках не более десяти волшебнизмов, одним из которых был сепаратор.